Ср. Мар 27th, 2024

15

Андрей всё петлял по незнакомым улицам, пока не вышел к кафе «Тавричанка». Через дорогу находилась автобусная остановка, и на ней стояло несколько человек. Сумерки уже сгустились над городом. Словно сквозь мутное стекло, он видел на другой стороне улицы какую-то девушку в огненном сарафане, а рядом с ней – долговязого парня в очках. Немного в стороне от них стояла женщина с сумочкой, похожая на пани Монику из кабачка «Тринадцать стульев». Он перешел улицу. На фонарном столбе, торчавшем у обочины дороги, висел плоский монитор, и на нём раздевалась Мэрилин Монро. Она как раз снимала трусики, хитро прищуривая глаз, когда из её головы вдруг вырвался столб пламени, и на её шее возникла собачья морда.

Подкатил автобус, и Андрей вошел в салон. Он спросил у водителя:

– А вы на жилпоселок едите?

– Да, – кивнул водитель.

Дверь закрылась, и автобус тронулся с места.

Поначалу он шёл привычным маршрутом, но затем свернул на Николаевское шоссе, нырнул под мост и вскоре оказался за чертой города. Он остановился в каком-то захолустье, и водитель объявил:

– Конечная!

Пассажиры, словно загробные тени, стали выходить из салона.

– А куда это мы приехали? – осведомился Андрей.

– В поселок Геологов! – сказал водитель.

– Но, мы же ехали на жилпоселок? – сказал Андрей.

– А какая разница? –  шофер флегматично сдвинул плечами. – Тут тоже люди живут.

Пришлось удовлетвориться этим ответом.

Карманов вышел из автобуса и оказался на широкой грязной улице с одноэтажными домами. Над ней выгибался мост, и по нему ехал лесовоз с бревнами. Вокруг царило запустение и веяло унынием. Он спросил у какого-то прохожего:

– Скажите, а на Хенск отсюда автобусы ходят?

Тот ответил:

– Нет. Но можно поехать на поселок Нефтяников.

Андрей присмотрелся к его мрачной физиономии и спросил:

– А вы не гробовщик?

– А что, похож? – спросил прохожий.

– Да, есть маленько, – сказал Андрей.

– Все так говорят, – сказал прохожий с похоронным видом. – Дело в том, что мой дядя занимается этим бизнесом. И, когда у него большая запарка, я помогаю ему.

– Что, так много заказов?

– Хватает… – сказал племянник гробовщика.

Разговор получался каким-то бессвязным.

– А с Нефтяников можно попасть в Хенск? – спросил Андрей.

– Естественно, – сказал прохожий.

Потом Андрей сел в автобус, и они всё ехали какими-то полутемными улочками. Когда он вышел на остановке, оказалось, что это был вовсе не поселок Нефтяников, а поселок Космонавтов. Он вышел на пригорок, и увидел вдали речку, а над ней висела желтая луна. На берегу реки отдыхали какие-то люди: некоторые сидели у костерка, другие загорали в лучах мертвенной луны, а иные купались. На улице ему повстречался безликий прохожий, как бы вышедший из царства теней, и Андрей спросил у него, как ему попасть в Хенск. Прохожий махнул рукой в направлении лесопосадки, за которой виднелась заводская труба, и объяснил ему, что, если он пойдёт по тропе через этот лесок прямо на трубу, то попадёт в поселок Революционных Демократов.

– Да на кой хрен мне сдался этот поселок Революционных Демократов? – зло сказал Андрей. – Мне же в Хенск надо, понимаешь? В Хенск!

– Так там перейдешь через Вонючую Балку, – ответил ему на это прохожий, – а за ней будет уже и Хенск.  

Карманов двинулся по тропе.

Поначалу она действительно шла к заводской трубе, но потом стала забирать в сторону. И темень всё сгущалась над тропой, так что он двигался по ней уже почти что в полном мраке. Он сошёл на какую-то улицу, лежащую как бы в седловине между двух берегов, а на ней двое мужчин пилили бревно двуручной пилой. Он спросил у них:

– Скажите, а в какую сторону мне надо идти, чтобы попасть в Хенск?

И один из них, чернявый, с окладистой бородой, махнул рукой:

– Туда!

Карманов пошел в указанном направлении, но улица окончилась тупиком. С правой руки от него, впрочем, уходил вверх переулок. Он был узкий, как труба.  Карманов залез в эту трубу и полз в ней, пока не выбрался на какую-то тропку. Слева от него потянулась ограда церковного кладбища, а за ней виднелись унылые холмики могил без надгробий, и лишь над некоторыми из них торчали кресты. Тропа все сужалась, и темень, как черная вата, нависала над его головой. Ему было зябко, и на сердце было так тоскливо и так одиноко! И тут он увидел, что навстречу ему идёт какое-то странное существо. Роста оно было невысокого, телосложения щуплого, как у подростка. За спиною у него висел ранец, а вместо головы чернел шар. Чем-то эта фигура смахивала на космонавта, вышедшего в открытый космос. Двигалась она весьма резво, переваливаясь с боку на бок, как утка. Первой мыслью Карманова было: бежать, бежать от этого создания! Но он взял себя в руки и продолжал двигаться навстречу этому существу. Когда они поравнялись, Андрей посторонился перед этой диковинной сущностью, давая ей пройти, а она козырнула ему и торопливо заскользила дальше. И тогда он понял, что это был кладбищенский обходчик. За оградой показалась церковь, и на воротах висел замок. О этой церкви было уже недалеко и до его дома. Андрей ускорил шаги, но тут появились собаки, и огромный черный пес накинулся на него. Андрей напрягся и… проснулся.

Он протянул руку к настольной лампе, что стояла на тумбочке у изголовья кровати, чтобы включить свет и посмотреть на будильник. Но его рука ухватила пустоту. Стояла тишина. Поверхность, на которой он лежал, покачивалась и, похоже, куда-то плыла́.

Он лежал в кромешной темноте и его тело дрожало от холода. Постепенно сознание возвращало его к ужасной действительности.

И ему вспомнилось всё: и как он провалился в яму, и как жил среди змей, и как потом убегал от Кулькульцуклана, освещаемый лучом его треугольного ока, и как ласточкой летел в озеро, и плыл в его чернильных водах, выбиваясь из сил, а потом начал тонуть.

Где же он теперь?

На этом свете, или на том?

Но, если он не утонул – откуда взялась эта твердь, на которой он лежит?

Возможно, это какой-то остров?

Но если это остров – почему же он не стоит на месте?

Ах, почему, почему всё это приключились именно с ним?

Ведь он, такой молодой, такой успешный и такой красивый …

Он всегда был убеждён, что это только с другими могли случаться всяческие напасти. Это другие могли тонуть, заболевать неизлечимыми болезнями, гибнуть в авариях, становиться калеками, бомжами, сидеть в тюрьмах – но только не он!

Он – это совсем иное дело! Он же – особенный, единственный, неповторимый! И беда должна всегда обходить его стороной. С другими могли случаться всякие несчастья – и это даже радовало его. Вот, кто-то опять умер, кто-то тяжко заболел, кто-то повесился, а ему – всё нипочём!

И ему даже хотелось высунуть язык и показать им всем дули: «Нате-ка! Кусите-выкусите!»

И вот теперь черное крыло беды накрыло и его…

К страданиям душевным, к страху перед неизвестностью, примешивались еще и страдания физические. Андрей был так изможден после всех своих передряг, и так продрог… Ведь его одежонку снял с него один из тех гадов, а в подземелье было холодно и сыро. Скрючившись, словно плод в утробе матери, он опять впал в забытье.

Когда он очнулся, картина изменилась.

Вдали, вероятнее всего, через проем в горе, под своды подземелья пробивался тонкий луч солнца. Он горел, искрясь, как белая звезда, и от него на водную гладь водоема ложилась серебристая дорожка. В сером свете, скупо освещавшем подземелье, он увидел, что лежит на панцире огромного ящера, или, быть может, гигантской черепахи. Шея у животного была изогнута, как у змеи, и мощная грудь бесшумно рассекала водную гладь, оставляя за собой мелкую волну.

Если бы в тот злополучный день, когда он переправился через эту чёртову реку, кто-то сказал бы ему, что он будет плыть на спине у неведомого существа в чёрном чреве горы – он только бы покрутил пальцем у своего виска.

Но… неужели его судьба и впрямь каким-то мистическим образом зависит от того, как он жил за этой рекой? И слова того проповедника в овчине… 

Нет, нет! Не может такого быть! Никакой мистики тут нет! Всё это – полный бред!

Это чистая случайность, что он провалился в яму, и, конечно же, никакого божественного промысла в этом нет.

Ведь подземные озера – это не такая уж и редкость. Вполне возможно, что это озеро существует уже ни одну тысячу лет. И, в таком случае, в нём вполне могли сохраниться реликтовые существа, жившие на земле в доисторические эпохи. Возможно, этот ящер – один из них. И даже, может быть, он обладает и некоторым интеллектом, и потому пришёл ему на помощь, как это делают дельфины, спасая людей. Так что не надо, не надо ничего выдумывать и искать чёрную кошку в тёмной комнате – особенно, когда её там нет.

Бог! Ад! Рай! Святые угодники! Чепуха всё это.

Это он сам, своими собственными силами, без чьей-либо посторонней помощи, смог пройти через недра этой горы. И только лишь благодаря его воле, его смелости и отваге…

О, Боже! Что это?! Ящер стал погружаться в озеро! Спина животного скрывается под водой, и твердь уходит из-под ног, а рядом режет воду чей-то острый плавник. Кто это? Акула?

Господи, спаси и помилуй! Пресвятая Богородица, помоги! Боже всемогущий, не дай, не дай мне сгинуть в этом озере!

Святые угодники, выручайте!

Андрей отчаянно засучил руками и ногами, и сердце его готово было выскочить из груди.

Он торопливо плыл к берегу, каждый миг ожидая, что сейчас вынырнет какая-нибудь ужасная тварь, раскроет свою страшную пасть, и…

Уже в каком-то тумане, и сам не понимая, как, он догреб-таки до отмели, коснулся ногами спасительно берега и, падая, спотыкаясь, вставая – бегом! бегом! – стал выбираться по мелководью на сушу.

На валуне сидела человеко-лягушка. Тело у неё было бледно-зелёное, волосы длинные, а пальцы соединены перепонками, и выпуклые, словно пуговицы, глаза были как бы покрыты темным перламутром.

Заметив это создание, Карманов испуганно шарахнулся в сторону, а тварь булькнула с камня в воду.

Наконец Карманов выбрался из воды и упал на кремнистый берег, словно выброшенная волной тина.

16

Харон сидел на валуне и бесстрастно смотрел вдаль.

За рекой двигались две точки. По мере их приближения они увеличивались и, наконец, стало ясно, что это были мотоциклисты. Харон отвязал лодку и стал переправляться на другую сторону реки.

Старый лодочник всё рассчитал точно: он как раз причаливал к берегу возле каменного столпа, когда мотоциклисты подъехали к нему.

Он окинул их цепким взглядом.

Вновь прибывшие были молодыми людьми в куртках-косухах с металлическими цепочками, бляшками и прочими цацками. Такого рода «контингент» за последние полсотни лет стал попадать в его сети довольно часто. Парню было лет 25. Он был широкоплеч, строен и весьма недурён собою. Волосы у него были русые, а глаза – небесной голубизны. Девушку он сравнил бы с бутоном свежей розы.

«И чего только им не живётся в их мире? – подумал Харон, хмуро рассматривая новое пополнение. – Неужто у них там всё так скверно?»

– Здравствуйте, – сказал молодой человек.

– Здорово, – угрюмо отзвался Харон.

– Послушайте, отец, – сказал Игорь, – мы тут заплутали маленько… Вы не подскажете, где дорога на Хенск?

– Не знаю, – сказал Харон.

– А вообще, есть здесь поблизости какой-нибудь населенный пункт?

Лодочник отрицательно покачал головой:

– Нету.

– А как называется эта местность?

– Мераздан.

Это название ни о чем не говорило Шевчуку. Он вынул из кармана куртки фотографию Порожняка и показал её лодочнику.

– Скажите, батя, а вы не встречали здесь этого человека?

Харон бросил беглый взгляд на фотографию, и в его глазах промелькнула усмешка.

– Да, был тут такой…

Шевчук и Марина обменялись быстрыми взглядами. Стараясь не выдавать своего волнения, Игорь спросил:

– А где он сейчас может быть, вы не знаете?

Перевозчик махнул рукой за реку:

– Там! На том берегу.

– А вы не могли бы подкинуть туда и нас?

Лодочник смерил парня таким взглядом, как будто бы он собирался сшить ему костюм для похорон. Потом перевел взгляд на Марину:

– А вы что, тоже с ним поедите?

– Да, – сказала Марина.

Через минуту молодые пинкертоны, оставив свои мотоциклы на берегу, уже заходили в лодку.

17

Андрей пошевелился, оторвал лицо от земли, усеянной галькой, и с трудом встал.

Он пошатывался, как пьяный. Плечи его обмякли, словно на них висели вериги, лицо было исхудавшим, взгляд почти безумным, а волосы белы, как снег.

Солнце по-прежнему светило в отверстие горы, но его луч стал короче и теперь едва доходил до кромки воды. Значит, солнце поднялось уже высоко, сообразил Карманов.

Он двинулся в ту сторону, откуда пробивался свет и, едва волоча ноги, добрёл до стены подземелья. Небольшая амбразура возвышалась метрах в пяти или в семи над ним, и под ней были навалены валуны – очевидно, кто-то уже натаскал их сюда и взбирался по ним к проёму.

В груди Карманова начала воскресать надежда. Мысль о том, что у него появился шанс выбраться отсюда, приободрила его.

Впрочем, следовало поторопиться, пока солнце не село.

Карманов начал карабкаться по валунам.

Он был молод, силён и достаточно ловок, так что при других обстоятельствах преодолел бы этот, в сущности, не такой уж и тяжелый подъем без особого труда. Но сейчас он был слишком обессилен, ноги его дрожали, голова шла кругом, и потому он полз по камням очень медленно, как улитка, то и дело совершая остановки для отдыха.

Ему все-таки удалось достичь проёма и влезть в него.

Двигаясь на четвереньках, он прошил толщу скалы и высунул голову в отверстие.  Его легкие наполнились живительным воздухом гор. Над ним синело небо, и в нём купалось солнце. В воздухе реяли птицы.

Свобода!

Гора, из которой он выглядывал, была красива и горделиво высока. Напротив него возвышалась и другая горная града – такая же величественная и неприступная.

Андрей посмотрел вниз.

Под ним лежало ущелье, и к нему вёл покатый склон, изрезанный окаменевшими морщинами, словно лицо древней старухи. На дне ущелья двигались какие-то диковинные фигуры то ли с пиками, то ли с палками… Головы у них были какой-то необычайной формы…

Размышлять о том, что ему теперь предпринять, он особо не стал, ибо выбор у него был невелик.

Возвращаться назад, в мрачную обитель Кулькульцуклана он не стал бы ни за какие сокровища мира. Взбираться на эту гору? По такой крутизне это было совершенно немыслимо. Да и с какой стати он бы полез туда? Оставалось только одно – спуск вниз.

Это был единственный шанс на спасение. 

И кто бы ни был там в ущелье, он с ними как-нибудь поладит. Да и, как ни крути – а другого выхода у него всё равно нет.

Придя к такому заключению, Карманов начал спускаться с горы.

Он преодолел уже почти треть пути, когда за его спиной раздался грозный окрик: «Анх!» и что-то больно кольнуло его под лопатку.    

Карманов обернулся и…

Огромное существо вышло из-за складки горы. Тело у него было человеческим, а на плечах сидела чёрная лоснящаяся собачья голова с длинными ушами, стоящими торчком. Осанка у человеко-собаки была царственная, а глаза светились жутким желтым огнём. На нём была пурпурная туника, окаймленная кружевным воротником, а на плечах – темно-синяя накидка. На узких бёдрах красовалась короткая белая юбка с золотистыми вставками. В руке это диковинное создание держало жезл, раздвоенный на конце, как язык змеи.

Человек с собачьей головой толкнул Карманова жезлом в плечо и рявкнул: «Анх!»

Карманов догадался, что ему велено идти вниз.

Человек с собачьей головой свёл его на дно ущелья. Там расхаживали и другие человеко-собаки, но никто из них не обратил на него никакого внимания.

Страж с собачьей головой подвел Карманова к котловану, заполненному полуголыми людьми, ткнул его жезлом в спину и тот полетел в свою новую обитель.

Он шлепнулся на землю, и над его ухом раздался чей-то приветственный возглас:

– О! С прибытием, счастливчик! 

Кривясь от боли, Карманов начал подниматься на ноги. Кто-то поддерживал его под локоть.

– Вставай, вставай, счастливчик!

Карманов кое-как встал.

Дух забивало от сильного смрада. Рядом с ним стоял плешивый мужичок в семейных трусах и в грязной майке. Рожа у него была кругленькая, веселенькая и весьма довольная собой.

– Ну как, ни шибко стукнулся? – спросил он Андрея участливым тоном.

– Вроде бы нет…

– Да! Земля у нас тут мягкая, как пухо́вая перина. Потому как – птичий помёт! – при этих словах он воздел палец к своему носу и радостно улыбнулся. – Это тебе не хухры-мухры!

На голову Карманова шлепнула лепешка того самого помёта. Андрей зло стряхнул её с седой головы.

– Птицы небесные – с лучезарной улыбкой пояснил мужичок и вновь поднял палец. – Летают в небеси и гадят на нас! Лепота!

Карманов осмотрелся.

Яма кишела оборва́нцами самых разных мастей: казалось, все нищие, все калеки, бомжи, какие только существуют на белом свете, собрались в этом зловонном отстойнике человеческих душ.

– Ну, и как ты добрался? – спросил весельчак.

Андрей махнул рукой: мол, и не спрашивай даже!

– Ладно, ладно, – жужжал весельчак. – Главное, что добрался! Ох, и везунчик же ты, однако! – он подтолкнул Андрея локтем в бок и подмигнул ему. – Небось, мамка в рубашке тебя родила, а? Да, подфартило тебе! Звать-то тебя как?

– Андрей, – сказал Андрей.

– А фамилия?

– Ну, Карманов.

– Помнишь, стало быть, кто ты есмъ на сем свете? Ох, счастливчик же ты!  – он протянул Андрею руку и представился с широкой улыбкой на толстых губах. – А я – Георгий Краюхин. Инженер, между прочим! Можешь звать меня просто Жора, или Гога – как хочешь.

Он по́днял с земли сверток и развернул его. В нём оказалась засохшая лепешка.

– Рубать будешь? – спросил Краюхин и, отломив кусок, протянул его Андрею.

– Спасибо, – поблагодарил Карманов, взял хлеб и с жадностью набросился на него: давно уж он не едал человеческой пищи!

– Оголодал, видать? – сочувственно сказал Краюхин. – Ладно, потом я тебя ещё подкормлю. Но особо губу не раскатывай. У нас тут с харчами не шибко…

Андрей кивнул и спросил у него:

– А что это у вас тут за зона такая?

Краюхин пожал плечами:

– Зона как зона, бывают и похуже. Контингент тут, как видишь, собран специфический, святых среди нас нет. Здесь у нас, брат, отстойник.

– Какой отстойник?

– Ну, типа сборника всякого гэ. А отсюда уже двинем дальше.

– А куда?

– А я знаю? Кто куда. Мне об этом не докладывали.

– А эти мужики с собачьими головами? Они кто?

– А эти… Это Анхи.

– А зачем они тут?

– Да так, для порядка. Присматривают за нами… А что слышно там, за горой?

– Да всё то же, – сказал Карманов, махая ладонью. – Всё, как и раньше. Ничего не меняется.

– Да, – качнул башкой Краюхин. – Люди не умнеют. Знали бы они, что их тут ждёт…

На плечо Карманову шлепнулась лепешка.

– Ну, гады! – воскликнул он и погрозил птицам кулаком.

И тут же ему на голову упал еще один подарок небес.

Андрей поднял оба кулака, намереваясь обматерить пернатых, но Краюхин сказал:

– Охолонь, Андрюха. Всё путём.

– Путём? – взвился Карманов. – Они гадят мне на голову – и ты называешь это путём?

– Ну, наверное, ты им понравился, – Краюхин усмехнулся.

– А ты – нет? – злобно просвистел Андрей. – Стоишь рядом со мной – и тебе хоть бы хны!

– Так ты что же, думаешь, что меня не обгаживали? – дружелюбная улыбка не сходила с его толстых губ. – Еще как обгаживали! С ног до головы в дерьме сидел. 

– Так почему же они тебя перестали бомбить?

– А потому, братуха, что я понял: се воздаяние есмъ. И всякий раз, как на меня падало дерьмо, я благодарил за это птиц небесных.

Карманов попятился от Краюхина, полагая, что тот чокнутый.

– Что-то не так, счастливчик? – улыбнулся Краюхин. – Ты чо?

Андрей покосился на него с подозрением.

– А почему ты всё время называешь меня счастливчиком?

– А кто же ты еще, а? Счастливчик и есть. Мы все тут счастливчики. Или ты не согласен со мной?

– Согласен, – ответил Андрей ядовитым тоном. – Сидеть в этой вонючей яме, по уши в говне – большего счастья для меня нет.

– Оп-паньки! – удивился Краюхин. – Так ты что же, полагаешь, что достоин лучшей участи?

Андрей не ответил, но по его виду ясно было, что он думает именно так.

– Ой, не гневи Бога, братуха! Лучше радуйся тому, что ты тут!

– Ага! Уже пляшу от счастья! – огрызнулся Карманов.

– Да ты, как я погляжу, и не врубаешься даже, как тебе повезло, – удивлённо сказал Краюхин. – Вспомни, сколько раз ты мог сгинуть, ходя окольными путями – однако же Господь тебя уберёг.

– Да откуда ты знаешь, какими путями я ходил – просвистел Карманов. – Ты что, ясновидящий?

– Оп-па! Вот это заява! Так ведь прямыми путями сюда никто не приходит. Все – только окольными. Так что не строй из себя святошу, у нас тут таких нет. Каждый, кто сидит в этой яме, лез через подземные норы и мог сгинуть на веки вечные в чреве горы. А посему возблагодари Господа Бога за то, что Он вывел тебя из царства Кулькульцуклана на белый свет.  

Краюхин придвинулся к Карманову и зашептал с блестящими глазами:

– Ты знаешь, только здесь, в этой яме, я, наконец-то, и начал прозревать! Сколько мерзостей я сотворил там, за горой! Сколько прекрасных возможностей упустил сделать людям добро! И, несмотря на это, я выведен из царства тьмы и могу видеть белый свет. Только здесь, сидя в этой яме, я, наконец, ясно понял, какой же я счастливчик!

Андрей настороженно отодвинулся от него.

Полная яма идиотов, подумал он. И как его только угораздило сюда попасть?

И вместе с тем он уже начал предчувствовать, что все его прежние мытарства – это только ещё первый круг ада, а впереди его ожидают такие напасти…

Он поднял лицо к небесам. Над ним парили птицы, а ещё выше, под самыми облаками, висел подвесной мост между ущельями, и по нему двигался какой-то человек.

От Николай Довгай

Довгай Николай Иванович, автор этого сайта. Живу в Херсоне. Член Межрегионального Союза Писателей Украины.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *