Чт. Апр 25th, 2024

23. Наваждение

На широком ложе дремлет Людмила, и её руки лежат поверх парчового одеяла, а голова покоится на белоснежной подушке. Сквозь раздвинутые занавеси сочатся предвечерние лучи – серые и унылые.

Даже в полусне дочь воеводы чувствует на сердце гнетущую тяжесть – словно огромная лягушка уселась ей на грудь и сдавила лапами горло.

Ах, как тяжело дышать!

С мучительным вздохом она разлепляет очи.

Какой-то человек, холодный, как статуя, стоит подле кровати и неотрывно смотрит на нее.

Он молод, и даже красив, но красота его какая-то неживая, деланная, ложная. И какой у него жуткий, омерзительный взгляд!

– Не бойся, о, Людмила… – шипит он.

Её губы шевельнулись:

– Кто ты?

Но она уже узнала его! О, она уже и раньше видела эти страшные глаза, горящие чадящим огнем вожделения.

– Я – твой слуга, твой преданный раб…

С его губ стекает ложь – густая и черная, как деготь.

Она прикрывает веки, не желая не видеть его, но его голос долетает до её слуха:

– Не бойся меня, моя горлица, я не причиню тебе вреда, ибо я люблю тебя больше всех сокровищ мира!

Вот, он уже приступил, он уже начинает обольщать ее. Святая Лада! Помоги!

– Ты – моя сладкая королева, моя любовь! – шипит демон. – Я приплыл к тебе из далекой заморской страны, дабы увидеть тебя и наслаждаться твоим божественным телом. Стань же моей женой, и ты будешь царить над миром! Я вознесу тебя на недосягаемую высоту!

– Но я не люблю тебя, – беззвучно шепчут её уста. – Мое сердце отдано другому…

– Знаю, знаю!

Он простирает над ней руки:

– Забудь его! Забудь, как детский сон.

Злодей вглядывается в лицо Людмилы.

– Слушай же! Слушай! Ничего не отвечай, только внимай моим речам!

Слышишь ли ты, как бродят в ночи духи сладострастий?

Жгучий огонь вожделения полыхает в моей груди, он язвит мне душу, терзает сердце. Ибо нет в мире ничего прекрасней твоей девственной чистоты. И нет у меня желания большего, чем сорвать с тебя покровы твоей невинности и упиться твоей наготой. Стыдливая и желанная! Дай мне припасть к твоим стопам и стать твоим рабом!

Она хочет отвергнуть его притязания, но он выставляет сухую желтую ладонь, запечатывая ей уста:

–  Нет, нет! Молчи! Только внимай! И пусть мои речи вползают в твоё сердце, подобно змеям. Пусть околдовывают, очаровывают и совращают тебя с путей истины и добра.

Комната наполняется шипящим свистом. И в этом свисте слышатся демонические слова:

–  О, силы зла! Явитесь мне на помощь!

О, бесы западных ветров! Наполняйте душу этой девы смрадом! Духи лжи и разврата, вливайтесь в это чистое сердце грязными потоками лжи и разнузданных страстей!

Не перечь! Покорись! Ты видишь, глубина преисподней затягивает тебя, она влечет к себе твою душу, и ты не можешь противиться ей.

Это – судьба!

Непорочная – стань бесстыдной и распутной! Отдай мне свое белое тело в усладу. Забудь жениха, отца и мать, забудь свой народ, отрекись от своих предков…

В темных углах комнаты слышится наглый, визгливый смех демонов мрака. Голос Гарольда Ланцепупа заскрипел, заскрежетал, наполняясь всё большим самомнением и коварством.

– Тебе ли устоять против моей воли?!

Фигура чародея колеблется, и вот на его плечах уже стоят две ужасные змеи, а на зеленом лбу расплывается чёрная клякса, и желтые зрачки впиваются в прекрасный лик беззащитной девы, как горящие во мраке головешки ада.

– Слушай же, о, Людмила! Слушай! Я поведаю тебе о моем самом заповедном желании! Я – сын свиньи и козлоного сатира – и я хочу, чтоб ты горела в сладострастном огне моих желаний! Я желаю, чтобы ты стонала от боли, и корчилась в моих объятиях, удовлетворяя все мои похоти – и именно так, как я тебе повелю!

Я разрушу твою чистоту. И да будет на то воля моя!

Я втопчу тебя в грязь – и да будет на то воля моя, и моего прекрасного папочки – человекоубийцы!

Знаешь ли ты, что это за безумное наслаждение – взять в руки прекрасный цветок, любоваться каждым его лепестком, вдыхать его чудный аромат, а потом смять, сломать и швырнуть в сточную канаву?

Да, ты упадешь в грязь, ибо я так хочу!

Ты станешь гореть в огне самых разнузданных страстей, ибо я заброшу тебя на самое дно преисподней, и там, в зловонии, среди самых мерзких нечистот, я упьюсь твоим нагим телом – и да будет на то воля моя!

Смотри: я уже унижаю тебя! И ты ничего не можешь с этим поделать!

Я вливаю в твое сердце мерзкий яд похотения, и ты бессильна воспротивится мне.

Белая голубка, ты в когтях черного грифа!

Не надейся же вырваться из моих острых когтей! Смирись! Покорись! И ты станешь царицей этого мира!

Заклинаю тебя всеми силами тьмы: жгучие демоны блуда и всяческого разврата, облепляйте сердце этой прекрасной девы грязью и смрадом, разжигайте в ней пламя плотских влечений, дабы в него ни проник один лучик горнего света! Прекрасное творение Бога, извратись, ибо я так хочу!

Открой глаза и смотри! Смердящие ветра моей родины отрывают тебя от родных корней и влекут на край бездны. Пропасть манит, она притягивает к себе, и тебе уже хочется прыгнуть в неё, позабыв обо всем на свете.

Мы возьмемся за руки и прыгнем вместе – ты и я! И в этом падении – свобода, восторг и блаженство! Там, на дне преисподней, бушуют волны тьмы и кипит море самых гнусных похотений. Во мраке ада рыщут горбатые слуги сатаны, мучители и растлители злосчастных душ. Но в этом ужасе, в этом уродстве, в этом бесстыдном бурлении зла и лжи есть и своя прелесть.

Слушай же, о, Людмила! Слушай меня!

Мы прыгнем в ад, и ты изведаешь ни с чем не сравнимую радость полета – и что тебе до того, что станет с тобою потом?

Ведь главное – это прыжок, свобода!

Слушай же меня, о, моя белая голубка! Я – твой повелитель, а ты – моя рабыня. Никто не явится к тебе на помощь, Бог далече, Он на небеси, а я – здесь, с тобой! И я буду терзать тебя, и грызть зубами твою плоть и наслаждаться твоим нежным белым телом, ибо моя любовь к тебе безгранична.

Ах, моя белая госпожа! Хочешь ли, я встану перед тобой на колени и буду целовать следы от твоих ног?

Ибо я – твой смиренный раб, а ты – моя царица. Вручи же мне ключи от своего сердца! Дай мне насытиться твоей плотью! И именно в грязи, именно среди хрюкающих свиней и блеющих козлов!

Молю тебя: стань развратной и покорной, исполняй все мои похотения, все мои самые гнусные капризы. И да будет на то воля моя!

О, госпожа! Не противься мне, и я сделаю тебя богиней! Ты будешь купаться в неге и роскоши! Ты станешь править всей вселенной, а темными ночами извиваться в моих царских объятиях и стонать от счастья…

Слова шелестят, гипнотизируют её, как змеи. Они заползают ей в душу. И её тело уже оцепенело, и стало недвижимым, словно холодный камень. Она хочет закричать, позвать на помощь – но не может и пальцем шелохнуть.

В её ушах засвистел ветер, и он выносит её из застывшего тела и, несёт в неведомую даль. И она видит себя у ворот отчего дома, и вокруг стоит могильная полутьма. И начинает дуть тошнотворный заходняк, и он подхватывает ее, словно былинку и несет в непроглядную темень ночи. И ее душу разрывает беспредельный ужас! И Людмила хватается за дерево, за старый дуб, что испокон веков растёт у ее дома, и она вопиет в кромешной темноте:

– О, Лада, святая и непорочная! Не оставь меня в этой лютой ночи!

Продолжение 24. Охотники за черепами

От Николай Довгай

Довгай Николай Иванович, автор этого сайта. Живу в Херсоне. Член Межрегионального Союза Писателей Украины.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *