3
…Я раздвинул кусты папоротника и увидел поляну, залитую лунным светом. На поляне стояла бревенчатая хижина лесника. Где-то пронзительно ухнул филин… Я уже хотел, было выйти из своего укрытия, как вдруг послышался хруст ломаемых веток, и на поляну вышло пятеро человек…
Все шестеро были в серебристых комбинезонах! Один из них, похоже, был горбун. Группа остановилась неподалеку от озера и стала о чем-то тихо совещаться. Но вот главарь негромко отдал какое-то распоряжение, и все принялись раздеваться. Через пяток минут они уже стояли у ручья в одном исподнем. Горбун снял со спины рюкзак и извлек из него костюмы. Неизвестные переоделись. Затем горбун сложил комбинезоны в опустевший рюкзак, приладил к нему камень и зашвырнул амуницию подальше в озеро. Он подал знак – и его люди рассеялись по лесу. Горбатый главарь кошачьим шагом прокрался к хижине лесника и трижды постучал в маленькое оконце. Тихо скрипнула дверь. На пороге появился рослый бородач с берданкой на плече. Мы с Катей напрягли слух.
– Я от Чарли,– сообщил горбун. – Со мной шустрые ребята.
– Сколько?
– Шестеро. Ты можешь их пристроить?
– На долго?
– На три дня.
– Что, новое дельце, а?
– Это тебя не касается.
– Ладно, ладно! Я в чужие дела нос не сую,– миролюбиво проворчал Лесник.
– Так что?
– Ладушки. Но это будет стоит тебе пятьсот баксов.
– Заметано, – сказал горбун.
– Как там Чарли? – справился лесник.
– А что ему сделается? – ухмыльнулся горбатый. – Живет – хлеб жует.
– Все так же курит египетские сигары, а? И носит свое смешное пенсне и рыжие бакенбарды?
– Да ты чего, парень, рехнулся? Где это видано, чтобы Чарли носил пенсне с бакенбардами? Он что, похож на клоуна?
– Я этого не говорил.
– Проверочку решил мне устроить, а? Мне, херр Цоллеру?
– Ладно, ладно,– лесник пошел на попятную. – Не стоит так кипятиться, братишка. Меня ведь тоже понять можно. Вам-то что? Живете там, как у Христа за пазухой. А тут торчишь у черта на рогах. Каждую ночь архангелов в гости ждешь!
Горбун похлопал сторожа по плечу:
– Ладно, старина, не ворчи. Вот сделаем дело – и айда в теплые страны! Будут тебе и девочки на заказ, и шелковые кальсоны. Давай-ка отойдем маленько. Потолковать надо.
Они направились в сторону зарослей ежевики. Лесник шагал впереди, освещая тропинку летучей мышью. Блеклый луч фонаря плясал у него под ногами. Со стороны болота раздался протяжный крик филина.
Мужчины остановились у куста брусники, в двух шагах от нас с Катей. На сером фоне неба отчетливо вырисовывался ватник лесника с берданкой на плече и волнистая спина горбуна.
– А ты уверен,– спросил горбун, опасливо озираясь по сторонам,– что здесь можно говорить?
– На все сто,– сказал сторож и махнул рукой на кусты, за которыми притаились мы с Катей. – Гиблые места! На тысячи миль нет ни одной живой души!
– Ладно,– сказал Горбун. – Слушай внимательно. Операция «Пегас…»
– Апх-чи! – громко чхнула Катя.
Горбун вцепился леснику в бороду.
– Скотина! Так мы здесь не одни! Ты нас подставил!
Он заорал:
– Засада!
– Но, господин герр Цоллер…– залепетал лесник, срывая двустволку с плеча. – Это просто бурундук. Их тут – полным-полно.
– Молчать! – рявкнул горбун. – Стикс! Крамер! Шварц! Ко мне! Остальным – оставаться на местах!
Трое головорезов, с пистолетами наперевес, бросились к горбуну.
– Прочесать местность! – распорядился горбун. – Взять этих бурундуков – живыми или мертвыми!
Стикс и Крамер стали огибать кусты волчьих ягод. Шварц, с автоматом у груди, прикрывал их с тыла.
– Тут никого нет! – крикнул Стикс. – Все чисто!
– Наверное, белка! – сказал Лесник. – Собирает орехи.
Крамер выхватил пистолет и разрядил всю обойму в кусты. Пули просвистели у наших ушей, взрыхлив землю.
– Теперь-то уж тут точно никого нет,– усмехнулся Крамер. – Если кто-то и был, то уже отправился к праотцам.
– Пч-хи! – чихнула Катя, клацая зубами от холода.
– Они здесь, в кустах! – закричал херр Цоллер. – Не дайте им уйти!
Подручные горбуна, словно цепные псы, бросились в кусты можжевельника. Вокруг нас тонко запели пули: «Фьють! Фьють»
– Не стрелять! – завопил горбун. – Взять их живыми!
– Бежим! – крикнул я Кате. – Нам нельзя терять ни секунды!
Девушка схватилась рукою за грудь.
– Ах, не могу! У меня колет в боку!
Возможно, она ранена, подумал я.
– Ну, давай, девочка, давай, милая! Нам надо оторваться от этих грязных субъектов! – умолял ее я. – Давай, хорошая! Ты же можешь, я знаю!
Рядом раздался топот многочисленных ног. Катя легонько толкнула меня кулачком в грудь:
– Уходите! Спасайтесь!
– А вы?
– Я останусь тут!
– Ну, нет, моя крошка, так дело не пойдет,– сурово ответил я, взваливая Катю на плечо. – Мы уйдем вместе.
– О, нет, нет! – взмолилась Катя. – Уходите один! Я не хочу быть вам обузой! Ах! Вместе нам не уйти.
– Ничего,– сказал я. – Бог не выдаст, свинья не съест…
– Господин херр Цоллер, я вижу их! – размахивая берданкой, закричал лесник. – Они здесь!
Я сделал еще один шаг и провалился в волчью яму. Когда я очнулся, Катя лежала у моих ног. Я опустился перед ней на колени и легонько похлопал ее по безжизненным щечкам. Девушка открыла затуманенные глаза.
– Ах, это вы,– пролепетала она, глядя на меня блуждающим взором. – Мне нужно сказать вам так много…
Она обвила мою шею трепетными руками, заливаясь слезами.
– И мне тоже,– осевшим от волнения голосом пробасил я, прижимая девушку к своей широкой мужественной груди.
По моим щекам заструились скупые мужские слезы.
Сквозь заросли ежевики, в нашу волчью нору едва пробивался слабый лунный свет.
– Ах, молчите! – Катя прикоснулась к моим устам нежными пальчиками. – Не говорите мне ничего!
– Значит ли это, что я должен молчать о своих чувствах?
– А разве для этого нужны слова? – девушка счастливо улыбнулась. – Я и так уже давно обо всем догадалась.
– И вы… – замирая от волнения, спросил я. – Вы одобряете мои чувства?
– О, да! – сказала Катя, лишаясь чувств.
Мы упали в объятия друг друга, и наши уста сомкнулись в сладостном поцелуе.
– Значит, я могу надеяться? – спросил я, размыкая уста и все еще не веря своему счастью.
– Э-ге-гей! – раздалось над нашими головами. – Где они? Они же только что были тут!
Над нами послышались выстрелы из берданки:
«Бах! Бах!»
– Ищите! – кричал горбун. – Они не могли далеко уйти! Ведь только что они были здесь!
– Карамба! – заорал Крамер. – Куда же они подевались?
– Мы прочесали всю местность,– оправдывался Стикс,– но нигде их не нашли! Эти люди словно сквозь землю провалились!
– Остолопы! – вопил горбун. – Мальчишки! Они опять обвели нас вокруг пальца! И за что только я плачу вам деньги?
– Но, господин херр Цоллер,– заикаясь от волнения, оправдывался лесник. – Ребята уже сбились с ног! Мы делаем все, что в наших силах. Но этот человек в черных трусах – сущий дьявол!
Катя открыла рот, чтобы чихнуть.
– Ап… – Я молниеносно зажал ее нежные губки своей широкой шершавой ладонью.
– Ироды! – бушевал горбун, паля во все стороны из наганов. – Слюнтяи! Олухи царя небесного!
Он сорвал с себя шляпу и стал яростно топтать ее ногами, ревя от бешенства.
– Догнать! Связать! О, Майн Гот!
– Не извольте беспокоиться, ваш бродь,– угодливо залебезил лесник. – Все будет сделано в наилучшем виде! Ну, что стоите, разинув рты, сукины дети?! – напустился он на бандитов. – Не слышали, что господин херр Цоллер приказал? Догнать! Связать! Живо! Марш!
Он выстрелил из берданки.
В лесу раздался дробный перестук убегающих ног. Я отнял руку от губ бедной девушки. Она уже не дышала.
Я помахал у ее лица рукой. Тщетно. Малышка по-прежнему не подавала никаких признаков жизни. Я легонько пощекотал ей под мышками. Это сработало.
– Пхчи! – чхнула Катя, приходя в сознание.
– Ну, слава тебе господи, жива! – обрадовался я.
Она посмотрела на меня мутными блуждающими глазами.
– Где мы?
– Неважно. Вы в состоянии идти?
– О, да! – она оперлась на мое плечо.
– Тогда нам пора сматывать удочки. И чем скорее, тем лучше. Эти типы могут снова вернуться. И уж тогда-то нам точно несдобровать.
Мы тихо выбрались из своего убежища и побрели по тропинке, залитой лунным светом. Крупные листья папоротника хлестали меня по щекам. Я шагал впереди, раздвигая кусты грудью. Катя ковыляла сзади, из последних сил цепляясь за мою руку.
– Я больше не могу! – стонала бедная девушка, держась за бок.
– Мужайтесь, Катя! – приободрял я свою спутницу. – Мы уже почти у цели!
Мои чуткие уши уловили отдаленное блеяние коров. Мы вышли на косогор. С высоты утеса нашим взорам открылось какое-то селение.
– Кажись, оторвались,– сказал я, переводя дух. – Скажите, Катя, в этих местах у вас нет никаких знакомых?
– Да, тут живет одна моя подруга,– сказала Катя. – Раньше она работала вместе со мной фотомоделью. Но потом вышла замуж за одного арабского мультимиллионера и осела в этих краях.
– Значит так,– сказал я. – Сейчас вы пойдете к своей подруге. Поживете там у нее несколько деньков. За это время я сумею уладить кое-какие делишки. Но пока – никуда не высовываться! Залечь на дно – и никому не открывать. Вам ясно? Учтите: это опасно для вашего здоровья. Вечером я позвоню и спрошу: «Это Рита?» Ответите: «Нет, это Света». Услышите: «Простите. Я, кажется, опять что-то напутал». Это будет означать, что все чисто. Через пять минут я буду на месте. Услышите три коротких звонка, и семь длинных. Откроете дверь. Вам все ясно?
– Да.
– Повторите.
Девушка повторила, и я остался удовлетворен ее памятью.
– Если хотите выйти целой и невредимой из всей этой кутерьмы,– еще раз предостерег я Катю,– не открывайте дверь никому, кроме меня! Ни под каким соусом! Понятно?
4
Я с беззаботным видом шагал по пятой Авеню, делая вид, что бесцельно слоняюсь по городу. Это, впрочем, не помешало мне засечь одного странного субъекта. Он шел за мной уже с добрых полчаса и прилагал все усилия к тому, чтобы я его не заметил. Но когда такой человек, как я, идет к такому типу, как мосье Шварц, ему не стоит большого труда установить, ведется за ним наружное наблюдение, или же нет. Для этого существуют тысячи способов, известных лишь профессионалам. А я считался в своей конторе профессионалом и, причем профессионалом довольно-таки высокой квалификации.
Так вот, мой хвост был худощавым сивым человеком в черных очках и в круглой соломенной шляпе с красной лентой. Впервые я заметил его на троллейбусной остановке, где он читал Таймс, опершись плечом на фонарный столб и, казалось, не обращал на меня ни малейшего внимания. Затем я обнаружил его в пивной – там он сидел за соседним столиком и угрюмо макал свои сивые усы в пенистую кружку с квасом. А последние сорок семь минут он неотступно следовал за мной на расстоянии 30 ярдов, засунув руки в глубокие карманы своего длинного плаща.
К этому времени я уже довольно долго пропетлял по городу и, надеюсь, сумел притупить его бдительность. Моя ленивая походка, невинные походы в супермаркеты и бистро должны были убедить его в том, что никуда мне от него не деться. Вскоре я заметил, что мой визави стал подолгу задерживаться у витрин гастрономов, и уделять часть своего внимания разглядыванию хорошеньких женщин. Когда до свидания с мосье Жаком оставалось ровно 27 минут, я решил устроить небольшое представление.
Поначалу я решил действовать без особых затей. Просто остановиться у витрины магазина и, поставив ногу на бордюр, склониться над своим ботинком, делая вид, что у меня развязался шнурок. Мой хвост, в таком случае, обычно добросовестно копировал мои действия: он останавливался неподалеку и тоже начинал возиться со шнурками. В этот момент следовало резко развернуться и пойти в обратном направлении. Хвосту не оставалось ничего иного, как продолжать свою возню с ботинками в довольно-таки неустойчивой позе. А мне, проходя мимо него, зацедить ему хорошенько кулаком в зубы и быстро раствориться в толпе.
Этому трюку меня научил в свое время Богомил Райнов, с которым мы вместе выкуривали банды басмачей в горах Килиманджаро. Трюк не отличался особым изяществом и был довольно-таки примитивен и груб, но в определенных ситуациях он неплохо срабатывал. И все-таки, на этот раз я решил отказаться от него.
Во-первых, хвостов могло оказаться и несколько. И отрыв от одного, еще никак не означал, что я благополучно ушел и от всех остальных. (Не говоря уже о том, что при современной технике за мной могло вестись и не только лишь наружное наблюдение!) И, во вторых, при таких действиях, возникала опасность попасть в лапы копам. Конечно, такая возможность, при моей высокой квалификации, практически сводилась к нулю. Но она все-таки существовала. А мне хотелось исключить малейшую оплошность и действовать наверняка. Поэтому я поступил иначе.
Убедившись, что мой хвост прилежно изучает витрину вино водочных изделий, и настолько увлекся этим занятием, что на какое-то время позабыл обо мне, я незаметно нырнул в проходной двор. Быстро проскочив его, я очутился на какой-то тихой улочке и вскочил в торчавшее тут такси.
– В аэропорт, дружище! – крикнул я шоферу. – Да поживей! Опаздываю на самолет!
Шофер – флегматичный, лысый детина в клетчатой кепке, казалось, раздумывал.
– Плачу тройной тариф! – свирепо зарычал я.
Скрипя тормозами, Пежо сорвалось с места. На повороте я оглянулся. Мой сивый хвост беспомощно метался по улице, отчаянно размахивая руками. Ровно через 12 минут головокружительной езды мы были на месте. Тут я взял другое такси:
– На вокзал. И не гони слишком сильно, приятель. Мой поезд отходит в 17-25, и я хочу попасть на него живым.
Ни к чему привлекать к себе внимание этого парня, подумал я. Если полиция пойдет по моим следам, она, возможно, и сумеет вычислить пассажира, заплатившего тройной тариф и мчавшегося в аэропорт, как на пожар (хотя в самом этом факте и не было ничего необычного). Но вряд ли кому-то запомнится прижимистый, расчетливый буржуа, отправляющийся по своим делам на поезде.
На железнодорожном вокзале я пересел в третье такси и дал водителю адрес. Не доезжая до нужного мне дома три квартала, расплатился и вышел. Предварительная проверка убедила меня в том, что хвостов нет. Хотя, конечно, это еще ничего не значило. Меня могли «вести» и более изощренным методом – с космического спутника, например. Хотя, впрочем, в настоящий момент они вряд ли пошли бы на это – такое наблюдение требовало долгих согласований в самых высоких инстанциях и, главное, стоило весьма дорого для швейцарской казны. Скорее всего, они должны были удовлетвориться обычными рутинными методами проверки. Ведь кто я для них такой? Обычный бизнесмен средней руки, приехавший в Брюссель на запах легкой наживы. На всякий случай, я описал три круга вокруг интересующего меня дома. И только после этого поднялся на третий этаж.
Я трижды постучал в дверь – не слишком сильно, но все же достаточно настойчиво, как это обычно делают почтальоны и коммивояжеры.
– Кто тама? – спросил из-за двери приятный женский альт.
– Почтальон,– откликнулся я. – Принес телеграмму из Амстердама.
– Просуньте ее под дверь.
– Не могу,– сказал я. – Мне нужно, чтобы кто-нибудь расписался в ее получении.
– Но мосье Шварца нет дома!
– Тогда распишитесь вы,– сказал я, стараясь придать своему голосу нетерпеливые нотки. – Мне не хотелось бы приходить сюда еще раз. У меня сегодня и так по горло работы.
– Ладно! Подождите секундочку!
Минут через пять дверь приоткрылась и в ней появилась мокрая женская головка с прекрасным выпуклым лбом, над которым, в очаровательном беспорядке, были рассыпаны слипшиеся пряди каштановых волос. Девушка с интересом взглянула на мое тонкое одухотворенное лицо. По всей видимости, мой скромный интеллигентный вид пришелся ей по вкусу. Она одарила меня обворожительной улыбкой и, сделав приглашающий жест рукой, гостеприимно распахнула дверь:
– Прошу, мусье.
На моем лице отразилось невольное восхищение!
Красавица была едва прикрыта махровым полотенцем, и моему взору открывалось довольно много обнаженного тела. И это тело, доложу я вам, было чертовски соблазнительно! У девушки была свежая, изумительной чистоты кожа и гибкая ладная фигурка. Ее прелестные округлости показались мне верхом гармонии и совершенства. Возможно, для некоторых эстетов она и показалась бы чуток полноватой. Но я не эстет. Я голый практик. И мне всегда нравился именно такой тип женщин – породистый, чувственный, утонченный. Если вы, конечно, понимаете, о чем я.
– Входите же, – повторила свое приглашение красавица, довольная произведенным ею эффектом. – И подождите меня в гостиной, пока я приведу себя в порядок. Там, в баре, вы найдете коньяк, бренди, и виски с содовой.
Она пошла в ванную, крутя бедрами и демонстрируя мне свои прелестные ножки. Я проследовал в гостиную. Она была недурно обставлена, как на мой непритязательный вкус. На стенах висели прекрасные гобелены работы Фаберже и Пикассо. Под ногами лежал великолепный паркет из брюссельской березы. Неподалеку от резного серванта в стиле Вампир стояли два элегантных кресла, обтянутых красной крокодиловой кожей. Но нигде я не заметил самого необходимого в жизни современной женщины – телефона. Как же она, в таком случае, связывается со своим парикмахером и болтает с подругами?
Тем временем из ванной послышался шум льющейся воды. Я подошел к окну и слегка отдернул тяжелую портьеру. Несмотря на предпринятые мною меры предосторожности, перед домом уже торчало два шпика. Один старательно пялился на витрину магазина с нижним женским бельем, другой делал вид, что выгуливает собачку.
Я подошел к бару и испытал, как открываются его инкрустированные позолотой дверцы, даже не произнеся магического заклинания: «Сим, сим, откройся!» Опыт прошел успешно, и я взял наугад один из пузатых бокалов. Наполнил его виски с содовой. Измерил содержимое добрым глотком. После чего вынул пачку Голиаф и закурил.
Итак, я попал в ловушку.
Кто были мои шпики? Полиция? ЦРУ? ФБР? Или же это люди Цоллера? Ответ на этот вопрос имел для меня принципиальное значение. В том случае, если это были копы, или парни из ЦРУ, у меня еще оставались неплохие шансы вести свою игру. Но если это были парни Цоллера, все становилось намного сложнее. По тому, как шаблонно велось наблюдение, я пришел к выводу, что оно оплачивалось из казны ее величества королевы. Что ж, еще не все потеряно, решил я.
Мои размышления были прерваны появлением очаровательной хозяйки дома. Я придал своему лицу смущенное выражение:
– Тысячу извинений, мисс… Но не могу ли я на секундочку заглянуть в туалет?
– О, ради бога! – воскликнула красотка. – Проходите, не стесняйтесь! Туалет сразу за ванной!
Я одарил белокурую нимфу своей открытой мальчишеской улыбкой и направился к туалету. На пути к нему я по рассеянности заглянул в ванную. И, к своему удивлению, увидел там желтый телефон! Он стоял на маленьком столике с резными гнутыми ножками, среди многочисленных флаконов и тюбиков. Довольно-таки странное место для телефона! Впрочем, у женщин свои причуды. Мне, например, была известна одна экстравагантная дама, которая разводила у себя в ванной карасей.
А вот в туалете телефона не было. И телевизора тоже. Но зато висел портрет Шварцнегера в плавках. Знаменитому киноактеру это вряд ли пришлось бы по вкусу. Впрочем, меня это не касалось.
Я решил, что неучтиво оставлять свою даму надолго одну и вернулся в гостиную. Она стояла у серванта с двумя бокалом янтарной жидкости. Не думаю, что там был компот или кисель. Красотка кокетливо улыбнулась мне и протянула один из бокалов:
– За наше знакомство!
Ее халатик соблазнительно распахнулся, и я увидел упругую белоснежную грудь. Несмотря на мой выразительный взгляд, леди сделала вид, что ничего не заметила.
Я решил внести небольшие коррективы в ее тост:
– За наше близкое знакомство!
Блондинка одарила меня задумчивой улыбкой.
– Осторожнее на поворотах, молодой человек! Мне кажется, вы слишком форсируете события!
Я сдвинул плечами:
– Что делать! Жизнь не стоит на месте! А мне нужно еще так много успеть!
– Похоже, вам это неплохо удается,– заметила девушка, глядя на меня оценивающим взглядом. – Меня зовут Бренда.
Она протянула мне кончики холодных холеных пальцев. Вместо галантного поцелуя, на который она, должно быть, расчитывала, я лишь легонько пожал их:
– Рик.
Девушка мило улыбнулась мне и отпила из бокала маленький глоток. Правила хорошего тона обязывали меня последовать ее примеру. Вот только иногда я забываю о великосветских манерах.
Я приподнял свой бокал и стал задумчиво рассматривать его на свету. Во взгляде Бренды я заметил легкое напряжение.
– Пейте же, Рик,– сказала Бренда. – Или вы боитесь, что вас тут отравят?
Она нервно рассмеялась.
– Всему свое время,– сказал я, ставя бокал на стол.
– Что-то не слишком вы похожи на почтальона,– заметила Бренда. – По-моему, вы такой же служащий почты, как я – английская королева.
– Вы правы,– сказал я. – Вижу, что вас не проведешь. Я к вам от Фреда. И мне нужен мосье Шульц.
– А! Так вы, значит, от Фреда! – она кивнула мне – мол, теперь все ясно. – Он говорил мне о вас. Но зачем вам понадобился мосье Шульц?
– У меня к нему небольшое порученьице,– пояснил я.
– Можете мне о нем рассказать,– предложила Бренда. – А я передам все мосье Шульцу. Его сейчас все равно нет в городе.
– И где же он?
– Улетел.
– Куда?
– В Берн.
– Надолго?
– Как знать? У него там дела с какой-то южно-марокканской фирмой.
Она отвечала без малейшей запинки. Ее грудь по-прежнему была соблазнительно выставлена напоказ.
– Ну что ж, будь, по-вашему,– сказал я и осторожно полез в боковой карман пиджака.
Девушка настороженно следила за моей рукой. Я неторопливо извлек из кармана кольт 37 размера и нацелил его прямехонько в ее лоб.
– Ни с места,– сказал я. – Оставайтесь там, где стоите. И прикройте ваш роскошный торс. А не то можете простудиться и схватить воспаление легких.
Ее зеленые глаза загорелись дикой ненавистью, как у бешеной кошки. Скрюченными пальцами Бренда запахнула борта своего халатика и злобно закусила верхнюю губу. Небрежно опершись бедром на изразцовую стенку камину, я стоял в позе лихого ковбоя, держа Бренду, или как там ее звали, на мушке своего люггера. За бронзовой кованой решеткой сухо потрескивали сосновые поленья, освещая комнату интимным вишневым светом. Высокие готические окна с разноцветными мозаичными стеклами придавали этой мизансцене налет некого средневекового романтизма.
Но я не герой рыцарского романа. Я – простой прагматический человек. И я пришел к этой даме по сугубо практическому делу. А дело – прежде всего. И если обстоятельства вынудят меня пустить в ход мой люггер – я сделаю это. Я пристрелю эту дикую кошку, и меня не будут мучить ночные кошмары и угрызения совести.
– Вы лжете,– сказал я, прикуривая сигару от восковой свечи на массивном бронзовом канделябре. – Вы очень плохая актриса, Бренда. И вы скверно играете свою роль. Фред ничего не знает обо мне. Как, впрочем, и мосье Шульц. Но зато я знаю о них. И – что важнее всего – я знаю о вас. А это меняет все дело.
Она злобно усмехнулась:
– Неужели?
– Представьте себе. Возможно, вы слышали кое-что о некой Саре Бексток?
При этих словах девушка побледнела.
– Что с вами? – насмешливо спросил я. – Вам, кажется, стало плохо?
Я протянул ей свой коктейль.
– Не хотите ли выпить несколько глотков из моего бокала? – заботливо спросил я. – Это должно вас успокоить. Причем, я думаю, надолго.
– Спасибо,– хмуро сказала Бренда. – Но я не хочу мешать бренди с коньяком.
– И очень мудро поступаете. Иначе вы рискуете уже никогда больше не проснуться. Так вот,– продолжал я, держа на мушке эту гремучую змею,– Сару Бексток сейчас разыскивает вся датская полиция. Совместно с Интерполом и другими весьма солидными организациями.
Я затянулся сигарой и пустил в лицо этой милой дамы густую струю дыма, давая ей время хорошенько поразмыслить над моими словами. Она хладнокровно выдержала мой взгляд. Затем устало зевнула, прикрыв ладошкой рот.
– И что с того? Я тут при чем?
– Понятия не имею. Но у датской полиции имеются веские основания считать, что вы и Сара Бексток – одно и то же лицо.
– Вот как? – с деланным равнодушием сказала Бренда. – И что же такого натворила эта самая Сара Бексток?
– Достаточно для того, чтобы усадить ее на электрический стул. В последний раз, в частности, она вместе с неким типом по имени Манони ограбила национальный банк Чикаго, убив при этом полицейского. И сорвала довольно-таки приличный куш. А потом эта самая Бренда – ах, простите! – язвительно улыбнулся я. – Эта самая Сара Бексток! – сдала Манони и его парней швейцарским копам, а сама смылась с денежками в Монте-Карло. Да вот незадача: Манони-то, оказывается, сбежал из кутузки и теперь повсюду разыскивает свою неверную подругу. Он, видите ли, крайне заинтересован во встрече с ней. Как, впрочем, и бельгийская полиция.
– А вам-то что до всего этого? – озлобленно сверкнула глазами Бренда. – Вы что, граф Монте Кристо?
– Ну, что вы! – успокоил я девушку. – Вовсе нет. Я простой скромный служащий, и только. Выдаю путевки на тот свет. За определенную плату, понятно. И Манони обратился ко мне за этой небольшой услугой. Сам-то он сейчас занят, сами понимаете: за ним по пятам идут французские фараоны, и ему заниматься этим делом не с руки. Другое дело – я.
Вороненая сталь моего ствола уперлась в ее прекрасный беломраморный лоб.
– Итак, объясняю еще раз для непонятливых. Вот это штуковина называется пистолетом, и из нее стреляют. Причем не горохом. Ствол, как видите, снабжен специальным устройством. Он называется глушителем. Надеюсь, вы читали детективные романы, и вам не надо объяснять его назначение?
– Хорошо. Что вы хотите?
– Совсем немного. Сейчас я задам вам несколько невинных вопросов, и вы дадите на них четкие исчерпывающие ответы. Выложите все, что вам известно. Причем честно. Как на духу. Для вас это единственный шанс выйти сухой из воды.
– А где гарантии того, что после этого вы меня не ухлопаете?
– Видите ли, Бренда, я не страховой агент,– еще раз напомнил я. – И я не занимаюсь выдачей гарантий. У меня несколько иной профиль. Так что придется вам поверить мне на слово. Впрочем, выбор за вами. Вы можете умереть и прямо сейчас.
– Ладно. Спрашивайте,– прорычала Бренда. – Посмотрим, что я смогу для вас сделать.
– Да уж, постарайтесь, как следует. И не забывайте, что от этого зависит ваша жизнь. Отвечайте правдиво, без всяких уверток. Главное, не пытайтесь обвести меня вокруг пальца. Договорились? Итак, кто такой херр Цоллер?
Бренда вздрогнула:
– Только не говорите мне, что вы его не знаете,– предупредил я. – Так кто он?
– Нет!
– Не валяйте дурака, Бренда. Ведь вы же влипли. И вы знаете правила игры. Так что лучше не разочаровывайте меня и отвечайте.
– Но если я скажу вам – он меня убьет!
– А если не скажете – убью я. Причем намного раньше. Такая вот дилемма.
Девушка закусила губу.
– Ну же! – прикрикнул я.
– Это страшный человек!
– Кто он?
– Шеф южно-марокканской разведки.
– А его команда – Стикс, Шварц, Крамер?
– Так. Мелкие сошки. Он использует их для всякой грязной работы.
– Хорошо. Допустим, я вам поверил. А что нужно этим типам от Кати?
– Не знаю. Но, кажется, это как-то связано с операцией «Пегас».
Я сделал вид, что пропустил информацию о Пегасе мимо ушей.
– А при чем здесь Катя?
– Это долгая история.
– Ничего. Я подожду. Время у нас есть.
– Она дочь одного слишком любознательного копа, который сунул свой длинный нос дальше, чем следует. И теперь они держат Катю, как прикрытие. Пока она у них – он молчит.
– Имя копа?
– Рекс Стаут.
– Ладно. А Чак, Бил, Гарри и прочая братва? Кто они?
– Ребята Чарли.
– Человека в черном котелке?
– Да. Катя – родная кузина Чарли. Он хотел, чтобы малышка работала на него, а она взяла, да и спустила в унитаз 30 килограмм первосортного героина. Это пришлось Чарли не по вкусу.
– Допустим. Теперь об операции «Пегас». Расскажите-ка мне о ней поподробней.
– Я слышала лишь ее название,– сказала Бренда. – И больше ничего.
Я взмахнул пистолетом:
– Ну же!
– Но я действительно не в курсе! Цоллер никого не подпускает к этой информации. Все документы лежат в его личном сейфе.
– Где находится сейф?
– На его загородной вилле.
– Как он выходит связь?
– Через лесника.
Пока все сходилось.
– Ладно. Назовите код сейфа.
Девушка усмехнулась:
– Неужели вы думаете, что Цоллер такой простак? И всем рассказывает, с помощью какого кода он открывает сейф со сверхсекретными документами?
– Но вы – не все,– возразил я. – Вы – его правая рука. И к тому же, его любовница. А в постели даже резиденты иностранных разведок становятся очень сентиментальными и распускают языки.
– Но только не Цоллер,– возразила Клара. – У него язык всегда на замке.
Я снова взмахнул пистолетом:
– Не заставляйте меня идти на крайние меры! Отвечайте! После того, как вы пытались отравить меня цианистым калием, симпатии к вам у меня не прибавилось.
– Не кричите на меня! – со злостью прошипела Бренда. – И перестаньте размахивать пистолетом. Это вам не идет. Что я буду иметь, если назову шифр?
– Жизнь. Разве этого мало?
– Мало,– нагло ответила девица. – Моя информация стоит 300 тысяч баксов. И не центом меньше.
– Двадцать пять! – сказал я.
– Идите к черту!
– Хорошо. Тридцать.
– Ладно. Давайте пятьдесят! – согласилась Клара. – И это – мое последнее слово.
– Вы слишком любите деньги, Бренда,– заметил я. – И вряд ли попадете в царствие небесное. Хорошо. Остановимся на сорока – ради спасения вашей души.
– Деньги при вас?
– Неужели вы думаете, что я таскаюсь по городу с такой суммой?
– Должны таскаться, раз шли на эту встречу.
– Но откуда я знал, что вы заломите сорок тысяч?
– Но что-то вы должны были взять? Сколько при вас?
Я похлопал себя по боковому карману пиджака:
– Пятнадцать штук.
– Я не ясновидящая. Перекиньте их сюда, чтобы у меня были серьезные основания для дальнейшей беседы.
Я достал тугую пачку американских долларов и протянул их Бренде. Она схватила их и стала жадно пересчитывать. Что ж, в конце концов, любая операция связана с определенными расходами. Главное, чтобы информация Бренды стоила того.
– Итак?
Девушка вскинула руку – мол, не мешайте. Окончив считать, она сунула доллары в карман халата и сказала:
– Код состоит из букв, составляющих слово…
Она украдкой взглянула на настенные часы.
– Шульц не придет,– сказал я, мило улыбаясь. – Можете даже и не надеяться на это. Вы, кажется, звонили ему, когда были в ванной. Причем целых пятнадцать минут! Да только так и не дозвонились, верно? А все потому, что я позаботился о нем. И пристроил его в одно надежное местечко. На дне канала. С небольшими украшениями в виде гирь на ногах. Так вы, кажется, хотели назвать мне какое-то слово?
– Да,– заскрипела зубами Бренда. – Это слово – Вечность.
– Лжете! – закричал я. – Все, что говорили вы, известно и мне. И если я спрашивал вас, то только затем, чтобы проверить вашу искренность. Шифр состоит из девяти букв!
– Не учите меня! – закричала Бренда, гневно топая ногой. – Это слово – Бесконечность! Я просто спутала, потому что вы все время давите на меня!
– Ладно. Мы проверим это вместе на вилле у Цоллера.
– Ну, уж нет! На виллу идите сами! А мне еще не надоело жить!
– Послушайте, Бренда,– сказал я и вынул из бокового кармана пиджака портативный магнитофон. – Наш разговор записан на эту пленку. Как вы думаете, что будет с вами, если я передам ее вашему шефу? Вы знаете, как Цоллер поступает с предателями? Вспомните о судьбе вашей предшественницы Клавы Мейсон. Кажется, она сорвалась с утеса и утонула в море? И все из-за того, что имела неосторожность сунуть свой симпатичный носик в дела шефа. А ведь она тоже была первоклассным секретарем и любовницей Цоллера.
– Но это был несчастный случай!
– И вы верите в эти сказки? А я считал вас не такой наивной. Что ж, видимо, я ошибался. Вы знаете, я не прорицатель, но мне кажется, что с вами тоже вскоре должно произойти нечто подобное. Вы можете случайно выпасть из окна. Или попасть под колеса автомобиля. У вас нет выбора, Бренда! После того, как Цоллер прослушает эту пленку, с вами будет покончено! Навсегда!
– Не запугивайте меня!
– Ну что вы! Я просто пытаюсь обрисовать ситуацию, в которой вы оказались. И указать вам единственно возможный выход. Следуя моим добрым советом, вы сможете не только вынуть голову из петли, но и легко скосить 40 тысяч баксов. А это, согласитесь, не такие уж и малые деньги. Но если вы твердо решили отправиться к праотцам…
– Да как вы не поймете, о, боже мой! – взревела Бренда, заламывая руки. – Добраться до сейфа Цоллера просто не-воз-мож-но! Он находится на самом верху, на пятом этаже, а внизу постоянно дежурят Стикс, Крамер, Шварц и еще пятеро шустрых парней. И все они далеко не пай-мальчики из церковного хора. К тому же сейф под сигнализацией!
– Вот вы и займетесь ею. А я возьму на себя охрану. Это, если не ошибаюсь, называется разделением труда. Надо же как-то отрабатывать свою долю, а? Или вы хотите огрести сорок кусков за просто так?
– Ну, хорошо,– сказала Клара. – Допустим, я отключу сигнализацию. Кнопка находится в верхнем ящике моего стола, и сделать это будет не трудно. Но как, скажите на милость, вы доберетесь до сейфа?
– Не беспокойтесь, мадам,– сказал я. – В этом деле у меня имеются определенные навыки. Если вы будете четко следовать моим инструкциям, все пойдет как по маслу. Итак…
Когда я окончил ее инструктировать, начало уже светать.
– Хочу еще раз предостеречь вас от неверного шага,– гася сигару о ствол своего люггера, сказал я. – Возможно, у вас появится искушение рассказать Цоллеру о нашей встрече. Так вот, не советую вам делать это. В этом случае, ваша судьба будет мало чем отличаться от судьбы Клавы Мейсон. Разве что незначительными деталями в инсценировке вашей трагической смерти. У Цоллера, насколько я знаю, прекрасно развито чувство мести. К тому же, с того момента, как я постучал в вашу дверь, вы находитесь под наблюдением моих людей. И, поверьте мне, они не придут к вам с цветами, если со мной что-то случится. А если и принесут небольшой букетик, то лишь затем, чтобы украсить им ваш скромный могильный холмик.
Я отдернул портьеру. Мои верные церберы по-прежнему топтались на тротуаре.
– Взгляните на этих людей,– сказал я. – Они пасутся у вашего дома уже сутки. Так что будьте осмотрительны. Не выходите на улицу – это может повредить вашему здоровью.
Я направился к двери, прихватив с собой длинный кухонный нож. Зайдя в ванную, я перерезал телефонный кабель.
– Так будет спокойнее,– пояснил я Бренде. – Никто не станет нарушать ваш драгоценный сон и тревожить звонками среди ночи. А пока наслаждайтесь жизнью, и ни о чем не думайте. Скоро у вас не останется никаких проблем. Если, конечно, не считать того, как истратить сорок тысяч баксов. Но тут, я думаю, вы сумеете обойтись и без моей помощи.
– Можете не сомневаться в этом,– кивнула Бренда, закрывая за мной дверь. – С этим я как-нибудь управлюсь сама.
Я стал спускаться по лестничной клетке.
