Ср. Мар 27th, 2024

Глава третья
Котик-Мурзик 

Среди ночи раздался стук.

Ольга Николаевна Перепелкина вздрогнула, точно ее ударило током, и широко открыла глаза. Спросонья ей почудилось, что кто-то ударил палкой в оконную раму, или же прыгнул в форточку.

Ольга Николаевна включила лампу на ночном столике и взглянула на будильник. Она думала, что уже далеко за полночь, но часы показывали только четверть второго. Мужа рядом не было.

Ольга Николаевна откинула одеяло, спустила ноги на ковер и нащупала тапочки. Она подошла к окну, сдвинула гардину вбок, отодвинула тюль и прижалась лбом к переплету открытой форточки.

Ночь была темная и несмотря на то, что было только начало марта, за окном мягко шелестел дождь. Ольга Николаевна уже хотела отойти от окна, как вдруг раздался душераздирающий крик. Поначалу она решила, что это кричит ребенок, но затем на крыше сарая что-то загрохотало, и тут же сразу завыло два или три ужасных котячьих голоса.

– Брысь! – закричала Ольга Николаевна в форточку. – Ах вы, с-сабаки!

Крики на короткое время смолкли, но затем возобновились с такой силой, что ни о каком сне уже нечего было даже и мечтать.

Раздосадованная этим, Ольга Николаевна решила пойти к мужу и пожаловаться ему на несносных котов, а заодно и рассказать о странном стуке в окно. В голубом пеньюаре и в мягких тапочках на босую ногу, она вошла в его кабинет, полагая, что муж все еще проверяет курсовые работы своих студентов. На письменном столе лежало белое пятно света от включенной настольной лампы. Однако мужа в кабинете не было.

Возможно, он на кухне?

Что ж, случалось и такое – в особенности, когда он засиживался за работой допоздна. И если среди ночи вдруг начинала хлопать дверца холодильника, или гремели крышки от кастрюль – это был верный признак того, что там орудует ее муженек.

Ольга Николаевна даже улыбнулась при мысли о том, как она сейчас застукает его на горяченьком и добродушно воскликнет: «Ну, конечно! Так я и знала! Чем же еще может заниматься в два часа ночи наш котик Мурзик!» Но уже в коридоре она поняла, что ошиблась: желтое узорчатое стекло на кухонной двери не светилось. На всякий случай, она зашла на кухню и включила свет, но, как и следовало ожидать, там мужа не оказалось. Пусто было и в ванной, и в туалете. Она вошла в комнату дочери и включила ночник. Оксана спала, подложив ладонь под нежную щечку; Ольга Николаевна поправила на ней одеяло, погасила ночник и на цыпочках вышла из ее спальни.

Итак, ее котика Мурзика нигде не было.

Теряясь в догадках, Ольга Николаевна подошла к входной двери. Но та была заперта на засов и, следовательно, выйти через нее муж не мог.

Она обошла комнаты еще раз и осмотрела оконные рамы. Клейкая лента на рамах указывала на то, что окна не открывались с прошлого года. Таким образом, муж не имел возможности вылезти и в окно. И, тем не менее, его не было нигде!

Так, где же он? Не улетел же в дымовую трубу? Впрочем, дымовой трубы в доме тоже не было.

Не зная, что и думать, Ольга Николаевна вновь прочесала комнаты. Теперь она заглядывала в шифоньеры, под кровать, и даже для чего-то распахнула холодильник.

Тщетно. Муж исчез бесследно.

Ольга Николаевна вернулась в спальню и, сев на кровать, безвольно уронила руки на колени. Казалось, все это происходило в какой-то искривленной, потусторонней реальности…

Снова омерзительно завыли коты. Ольга Николаевна сорвалась с кровати и подскочила к окну. Она вскинула кулаки, намереваясь забарабанить ими в раму и… замерла, как будто пригвожденная.

Светила ясная луна. За окном, под цветущим абрикосом, стоял ее муж и какая-то рыжеволосая девица. Муж был в досвадебных еще брюках в серую полоску, с клиновидными складочками на клеше (последний писк моды!) и в бордовой нейлоновой рубашке. У него были кудрявые волосы и совсем еще юное лицо. На девице – сексапильной, как кукла Барби – надето светлое платье в золотистый горошек, с узким пояском. Особое внимание обращали на себя ее ноги – красивые, стройные, и это-то было страшнее всего!

Муж и девица стояли не просто так – они целовались! Вот рука ее Котика-Мурзика скользнула к ноге рыжеволосой, поползла под подол ее платья и… разум Ольги Николаевны помутился.

Пришла в себя она уже в постели. Приоткрыла глаза. Перед ней светлело окно. Штора была сдвинута на бок, и через стекло сочился лунный свет.

В стекло снова что-то грохнуло, и она увидела, как за ним шевельнулась черная тень. В форточке показалась морда мохнатого кота с бантом на шее. Не отнимая головы от подушки, Ольга Николаевна следила сквозь прищуренные веки, что же произойдет дальше. Вскарабкавшись на оконный переплет, кот осмотрелся, тяжело спрыгнул на пол, по-хозяйски отряхнулся и, подняв хвост трубой, прошествовал мимо затаившейся Ольги Николаевны к двери в прихожую.

Ольга Николаевна соскочила с кровати.

– Ах, ты, подлец! – закричала она. – Смотри-ка!

Скопившееся в ней раздражение прорвалось наружу, и она замахнулась на этого мохнатого наглеца тапкой. Кот метнулся под кровать.

– Брысь! Брысь! – завизжала Ольга Николаевна, притоптывая ногами.

Опустившись на колени, она заглянула под кровать и стала тыкать тапкой в усатую морду, но никак не могла дотянуться до нее. Кот забился к стене, сверкая из темноты зелеными глазищами.

– Да пошел вон, пошел, пошел! – взревела Ольга Николаевна и запустила в кота тапкой. Кот выскочил из-под кровати и метнулся в коридор. Вооружившись второй тапкой, Ольга Николаевна бросилась в погоню. Кот заскочил в кабинет мужа.

– А-а! – злорадно завопила Ольга Николаевна. – А-а! У-лю-лю! А вот я тебя сейчас! Вот я тебя, погоди!

Она ворвалась в кабинет, потрясая тапочкой и… застыла, как статуя. Муж сидел за столом, делая какие-то пометы на листах бумаги. Он поднял голову.

– А… где кот? – спросила Ольга Николаевна, прижав тапок к груди.

– Какой кот? – недоуменно осведомился ее супруг.

– Дымчатый. С бантом на шее.

Геннадий Борисович внимательно посмотрел на жену.

– Нет тут никакого кота… – сказал он.

Жена ответила ему взглядом, исполненным недоверия.

– А ты откуда взялся?

– То есть как это – откуда взялся? – На лице мужа отразилось недоумение. – Я, к твоему сведению, в этом доме живу?

– Да неужели? – иронично заметила жена.

Муж предпочел промолчать.

– И чем же, интересно знать, ты так занят в этом доме?

– Да вот, сижу…

– Вижу, что сидишь… – с истеричными нотками в голосе произнесла Ольга Николаевна. – Не слепая!

– И что же?

– Ничего!

Разговор зашел в тупик.

– Так, значит, сидишь? – снова приступила супруга, выдержав паузу.

– Да. Сижу. Проверяю курсовые работы студентов… А что?

– И студенток? — уточнила супруга.

— Да, и студенток.

– Все трудишься, аки пчелка?! – кольнула Ольга Николаевна.

– Ну, да.

– В три часа ночи!

Геннадий Борисович сдвинул плечами:

– И что из того?

– Ничего!

Она почесала тапкой кончик носа. Муж сидел перед ней в рубахе абрикосовых тонов; на плечи у него была накинута спортивная куртка.

– И как? Много уже напроверял? – осведомилась Ольга Николаевна таким тоном, который ясно давал понять, что она не так уж глупа, как он полагает.

– Порядком,– сказал Геннадий Борисович. – Еще немного, и уже закончу.

– А кота видел?

– Да в чем дело, малыш? – сказал Геннадий Борисович, обеспокоено глядя на жену. – Тебе что, снова что-то привиделось?

– Только не надо делать из меня дурочку, ладно? – сказала Ольга Николаевна. – Не надо, Гена. Я еще, пока что, не сошла с ума.

– А я, похоже на то, уже начинаю,– заметил ей супруг. – Может быть, ты все-таки объяснишь мне, в чем дело?

– Не выкручивайся, Гена. Не надо,– сказала Ольга Николаевна. – Будь хоть раз в жизни мужчиной.

– Да в чем дело, малыш? Объясни мне, наконец!

– Объяснить?

– Да.

– А сам-то ты как считаешь?

– О, боже! – вздохнул муж.

– Да хватит, Гена! Хватит!

– Что именно – хватит?

– Ломать эту комедию. И изображать из себя невинного ягненка!

– Согласен,– сказал Геннадий Борисович. – Но ты хотя бы намекни мне, в чем я провинился на этот раз?

– А ты не знаешь, да? И ведать не ведаешь?

– Нет,– сказал Геннадий Борисович, отрицательно качая головой. – И знать не знаю, и ведать не ведаю.

– Ну да… Ты ж у нас – как агнец божий… – на губах Ольги Николаевны заскользила ироническая улыбка. – Но скажи мне тогда вот о чем,– она подняла палец,– только что сюда вбежал кот. Как же ты его не видел?

– Оставь, Бога ради, в покое этого дурацкого кота!

– Конечно! – нервно отреагировала Ольга Николаевна. – Кот дурацкий. И я дура. А ты у нас гений, верно? Высокодуховная личность! Куда уж нам тягаться с Вами!

Она улыбнулась вымученной улыбкой и, с дрожащими губами, опустилась на колени. Затем полезла под стол.

– Что ты делаешь?

– Ищу кота.

– Послушай, Оля, – сказал Геннадий Борисович,– уже третий час ночи. – Тебе не кажется, что мы могли бы поискать этого кота как-нибудь в другой раз?

Вместо ответа, она заглянула под кресло, потом под диван – там кота тоже не было. Она поднялась с колен и воскликнула с горькой усмешкой:

– Вот именно!

– Что – именно?

– Третий час ночи!

– И?

– Не надо прикидываться ангелочком, Гена!

– Послушай, Оля,– сказал Геннадий Борисович, начиная терять терпение,– может быть, хватит уже загадок?

– Ха-ха! Загадок, действительно, слишком много!

– И, например?

– Ну, например, куда подевался кот?

– О, Боже!

– Или вот еще одна тайна Бермудского треугольника: где ты был?

– В смысле?

– Я хочу знать, где это тебя носило до трех часов ночи?

Геннадий Борисович посмотрел на супругу внимательными глазами:

– У тебя что, опять начались видения, Оля?

– Ладно, Гена. Давай не будем…

– Что не будем?

– Лепить из меня дурочку.

Они помолчали.

– Не такая уж я кобра, как ты меня повсюду расписываешь,– с горечью в голосе заговорила Ольга Николаевна после некоторого молчания. – Лучше скажи мне честно. Я все пойму!

– И что же ты поймешь?

– Все! Все пойму! Ведь я ж не девочка, верно? И ты не мальчик. Мы взрослые люди, не так ли? И мы прекрасно можем разобраться в наших отношениях.

– В три часа ночи?

– Вот видишь!

– Не понимаю, к чему ты клонишь?

– Все ты отлично понимаешь! – на ее губах снова заиграла косая улыбка. 

– Нет. Я действительно не понимаю.

– Не выкручивайся, Гена. Не надо. Это тебе совсем не к лицу.

– Ты абсолютно права, дорогая,– сказал Геннадий Борисович мягким тоном. – И все-таки было бы лучше, если бы ты прямо сказала мне, что тебя так мучит.

– А ты не знаешь, а?

Разговор пошел по наезженной колее. Геннадий Борисович обреченно вздохнул.

– Ладно,– сказала Ольга Николаевна. – Не хочешь отвечать – дело твое. Давай оставим это разговор.

– Нет, отчего же! – возразил Геннадий Борисович. – Тема весьма актуальная… Да и время как раз подходящее… Отчего же и не поговорить?

Жена всхлипнула и прикрыла глаза кулачками. Послышался ее сдавленный плач. Она стояла перед Геннадием Борисовичем – босая, в полупрозрачном пеньюаре, с бессильно вздрагивающими плечами – живой укор мужу, его нечистой совести…

– Оля, да что с тобой?

Жена застучала себя кулачком по лбу – похоже, у нее начиналась истерика.

– Так мне и надо! Так, дурехе такой, и надо! Да и чего еще было от тебя ожидать? Чего? – Ольга Николаевна окинула мужа сверкающим взором и, вскинув руку, воскликнула обличительным тоном. – Да! Так оно и должно было быть!

Уткнувшись мокрым лицом в ладони, она зарыдала. Геннадий Борисович, выйдя из-за стола, приблизился к жене, взял ее за кисти рук и мягко отвел их от ее лица.

– Да что такое? – ласково проворковал он, улыбаясь супруге. – Ты можешь, наконец, мне толком объяснить?

Жена нервно дернулась, вырывая руки, и с болью в глазах выкрикнула:

– Не надо прикидываться овечкой, Гена! Не надо вилять! Или ты думаешь, что я и в самом деле уже такая дуреха, как ты себе возомнил? Если у тебя опять завелась женщина – так и скажи!

– Какая женщина? – оторопел Геннадий Борисович.

– Тебе виднее!

– Да что ты такое выдумала? Какая женщина? Какая еще женщина? – заизумлялся муж – О, Боже мой!

– Обыкновенная! Та, с которой ты шатаешься до трех часов ночи!

– Оля, успокойся.

– А, по-моему, так: решил жить с другой – так и живи. Никто ж тебя не неволит. Ради Бога! Живи, с кем хочешь! Но ты скажи об этом прямо, честно и открыто. Зачем же лгать? Зачем изворачиваться? Вот этого я никак не пойму!

– Оля, послушай,– Геннадий Борисович старался говорить с женой миролюбивым тоном. – Все это твои фантазии. Никакой женщины у меня нет.

– Конечно! – живо откликнулась супруга. – Ко мне в форточку прыгает кот – но, оказывается, это мои фантазии! Я ищу тебя по всему дому, как последняя дура, и нигде тебя не нахожу – и это тоже мои фантазии! А ты в это время проверяешь курсовые работы… с какой-то рыжей босявкой! Вот и выходит, что я – сумасшедшая фантазерка!

– Никто не говорит тебе, что ты сумасшедшая фантазерка,– произнес Геннадий Борисович ободряющим тоном. – Просто ты устала, переутомилась, и тебе опять что-то привиделось…

Он шагнул к жене, намереваясь заключить ее в супружеские объятия.

– Не прикасайся ко мне! – вскричала Ольга Николаевна с таким лицом, словно он был исчадием ада. – Иди! Иди к своей драной кошке! Никто тебя не держит!

– Оля…

– Ты можешь забирать все: дом, мебель, вещи! А мы с Оксанкой пойдем на улицу! Мы обойдемся и без тебя, мир не без добрых людей!

– Оля, прекрати сейчас же этот концерт!

Он снова обнял жену. Она, конечно же, попыталась вырваться из его ненавистных объятий, но не смогла – муж держал ее слишком уж крепко.

– Ну, ну,– приговаривал Геннадий Борисович, целуя Ольгу Николаевну в мокрые от слез щеки. – Ну, что ты, что ты, дорогая…

– И что я такого сделала тебе, Гена, что? – обливаясь горючими слезами, рыдала на его груди Ольга Николаевна. – За что ты со мной так? За что? Чем я заслужила такое твое отношение?

– Да что случилось? – недоумевал Геннадий Борисович, лаская жену. – И что это ты вобрала себе в голову?

– Потому что ты не любишь меня! – уколола супруга.

– Неправда. Я люблю тебя,– проворковал ей на ушко ее муж, стараясь поскорее загасить ссору.

– Нет. Ты не любишь меня! Не любишь! Я знаю! Я для тебя – выжатый лимон! И тебе нужна теперь другая – молодая, красивая, с длинными ногами!

– Ты у меня самая молодая и самая красивая,– заверил ее нежный супруг, и Ольга Николаевна почувствовала, как растворяется в его объятиях…

Продолжение 3

От Николай Довгай

Довгай Николай Иванович, автор этого сайта. Живу в Херсоне. Член Межрегионального Союза Писателей Украины.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *