Ср. Мар 27th, 2024

Он лежал на боку, уперев локоть в подушку, и все никак не мог сосредоточиться на чтении детектива. Да и как можно было читать, когда прямо перед твоим носом снует туда-сюда очаровательная женщина в белых просвечивающихся трусиках и в тонком ажурном бюстгальтере?

Словно желая доконать его окончательно, она повернулась к нему спиной, склонилась над капроновой сумкой и принялась укладывать в нее покрывало.

Видит Бог, он крепился! Как мог, крепился! Однако же все на свете должно иметь и свои разумные границы!

Мягко, словно кот на охоте, он снялся с кровати, бесшумно скользнул к ней, просунул ей под мышки свои жаркие ладони, ухватил её за груди и нежно привлек к себе. Он поцеловал её в плечо. Она недовольно вздохнула:

– О-ссподи! 

– Что – оссподи! – нахмурился он.

– Ничего, – сказала она, выпрямляясь и отталкивая его локтем. – Пусти!

– Не пущу! Не пущу! – он попробовал перейти на игривый тон. – Поймал! Поймал! Всё, всё, я поймал тебя! Теперь ты – моя синичка!

– Да пусти же! Ты что, рехнулся?

– А что тут такого военного? – произнес он с обидою в голосе. – Или мы с тобой не муж и жена?

– Ну, так и что? Ты посмотри в окно, белый же день на дворе!

– А какая разница?

– Здрасьте!

– Ну, пошли! – он потянул ее к постели. – Раз, два – и в дамках.

– Да ты что, Саша? – она выдернула руку. – В своем ли уме? Сейчас же Оксанка придет.

– Не придет, – он улыбнулся, хитро прищуривая глаз. – Она же катается на качелях.

– А если вернётся?

– Ну, давай тогда закроемся на ключ.

Она посмотрела на него, словно на умалишённого.

– И какой же ты все-таки невыдержанный, а, Саша?  Лучше помог бы мне сумку собрать.

– А чем это, собственно говоря, лучше? – спросил он.

Она укоризненно качнула головой:

– И почему ты всегда думаешь только лишь о себе?

– Неправда, – сказал он. – Сейчас я думаю как раз о тебе.

– Нет, – сказала она. – Ты, прежде всего, думаешь о себе. Если бы ты думал обо мне – то ты бы вел себя иначе.

– И как же это, например?

Она снова склонилась над сумкой, проигнорировав его вопрос.

– Сперва помог бы уложить тебе тряпки, а? – сказал он, не сводя с неё блестящих глаз. – Или простирнул бы тебе трусишки, верно? Ведь должен же я ЭТО чем-то заслужить, так – или нет?!

Она выпрямилась – гибкая и стройная. Глаза её горели.

– Тебе что, опять захотелось поссориться?

Она была красива, очень даже красива, и прекрасно понимала это.

– Ну, давай, давай! – подзадорила жена. – Что же ты замолчал?

Надув губки, она уселась на кровать с видом обиженной девочки и сложила ладони топориком между колен. Он подошел к ней и мягко опустил руку на ее плечо:

– Ну, ладно… – сказал он. – Давай, замнем для ясности…

– Нет, отчего же, – воскликнула она со звонкими дрожащими переливами в голосе. – Давай, давай! Продолжай!

– Ну, все, все. Успокойся.

– Нет, это же надо, а? – вскочила супруга, всплеснув руками, и закружила по номеру. – Раз в кои веки вырвались на отдых – и нате!

– Ну, ну… – примирительно промурлыкал он. – Ну, ну… Не кипятись.

– И стоило ехать за тридевять земель для того только, чтобы опять выяснять отношения? По-моему, с таким же успехом мы могли бы проделывать всё это и дома!

– Ну, всё, всё! – он поднял руки вверх в знак капитуляции. – Всё! Я осознал и раскаялся! Сдаюсь!

– И что же ты осознал?

– То, какой я законченный негодяй. Довольна?

– Вот видишь, Саша, видишь? – уколола она. – Опять ты начинаешь!

– А что я начинаю? Я просто констатирую факт: перед тобой находится человек, исполненный самых гнусных пороков. Он отравляет тебе жизнь и не дает спокойно жить. Я прав?

Она не возразила.

– Ну, вот… Молчание – знак согласия. А хочешь, я скажу тебе, какой мой самый страшный недостаток? Сказать?

– Нет.

– Почему?

– Не надо.

– А я скажу. Я всё равно тебе скажу. Мой самый страшный, самый главный недостаток – это то, что я мужчина, а не тряпичная кукла. И что в моих жилах течет кровь, а не томатный сок. Конечно, во мне есть еще и куча всяких других недостатков. Но этот – главный.

– Нет, – возразила жена. – Главный – не этот.

– А какой?

– Главный – это то, что ты слишком любишь себя. А на жену тебе начхать!

– Согласен! – он нервно улыбнулся. – Я – эгоист! И как только ты маялась со мною столько лет – ума не приложу!

Он подошел к шкафчику, сердито распахнул дверцу и достал из кармана висевших там брюк сигареты и спички. Избегая смотреть на жену, угрюмо проронил:

– Ну, ничего… Скоро твоим мучениям придет конец.

Он направился в тесную клеть душевой.

– О, Боже! – зашелестел за его спиной страдальческий голос. – О, Боже мой!

…Курение – это еще один из его недостатков! Она боролась с этой его пагубной привычкой уже много лет, но искоренить её так и не смогла. Со многими другими его пороками ей удавалось справиться намного легче.

Когда она выходила за него замуж, он был весёлым компанейским парнем. Любил пошутить, побренчать на гитаре и петь своим медвежьим голосом всякие несуразные песенки. Носки разбрасывал по комнатам, где попало, а уж о том, чтоб перемыть посуду, или помочь ей постирать белье – и мысли не допускал! Случалось, вырвался из дома на волю, закатывался с дружками в какую-нибудь забегаловку и потом заявлялся домой на бровях.

Ну, да она быстро отвадила его дружков и загрузила домашней работой: приучила ходить по магазинам, мыть посуду, делать уборку в доме, стирать белье, и постепенно, шаг за шагом, вылепила из него образцово-показательного мужа. Хотя, конечно, до полного совершенства ему было еще далеко…

У Кати, например, муж чудесно готовил борщ, в то время как ОНА, сколько ни билась со СВОИМ, так и не сумела научить его лепить пельмени!  

А у Вики муж сделал в доме такой роскошный ремонт, что все вокруг только обалдели, ахнули и попадали в обморок!

А у Наташи… одним словом, было, было куда расти и к чему стремиться.

Сейчас Александру Князеву 32 года. Он стоит в тесной клетушке душевой, облицованной белым кафелем, и курит. С белёного потолка свисает ржавая чаша распылителя. Пол выложен коричневой плиткой, с небольшой воронкой для стока воды. 

Кроме жены, у него есть ещё дочь Оксана, в которой он души не чает. Девочке еще только 11 лет, а ведет она себя уже как самая настоящая леди. Своими повадками Оксана напоминает мать – та же ленивая грациозность движений, то же обостренное чувство собственного достоинства. И даже те же командные нотки в голосе при разговоре с ним.

Ясно, как божий день, что, выйдя замуж, она начнет верховодить в семье, и её муж станет ходить у нее по одной струнке. А пока, за неимением оного, дочь оттачивала свои навыки на нём.

Как мило округляла она свои большие, небесной синевы глаза, как очаровательно выпячивала пухлые губки на нежном белоснежном личике, обрамленном густыми пшеничными волосами, делая ему замечание:

– Папа! Ты что, опять курил? Ты же ведь знаешь, что тебе курить вредно! Смотри, найду твои сигареты – и выброшу их на помойку!

При этом она топала ножкой, и это вызывало у него умиление. В другой раз она грозила ему пальчиком с оранжевым маникюром:

– Папа! Ты что, снова лежишь на кровати в верхней одежде?! Вставай сейчас же, или я пойду и расскажу об этом маме!

И даже по праздникам, когда все веселились и позволяли себе выпить по рюмочке-другой, он находился под неусыпным двойным контролем.

– Саша, тебе уже довольно, – говорила жена строгим тоном, накрывая ладонью его рюмку. – Сейчас выпьешь – а потом тебе будет плохо.

И если жена каким-то чудом не успевала уследить за ним, дочь была на подстраховке:

– Папа! – копируя повелительные интонации матери, восклицала она. – Ты уже выпил две рюмки! Тебе довольно!

Гости добродушно посмеивались, а он с улыбкой разводил руки:

– Ну, что поделаешь… Двойной контроль!

Он сделал ещё одну затяжку и зашёлся нехорошим кашлем – это было дурным знаком.  К тому же в последнее время у него начало пошаливать сердце и стали проявляться симптомы язвы желудка…

Да, правы, правы были его неусыпные контролеры! Следует ограничить себя во многом: не есть жирного, соленого, сладкого, острого, не пить, не нервничать, не курить, и, наконец, увенчать себя на путях всевозможных добродетелей последним аскетическим подвигом – стать кастратом. Но, к сожалению, этому мешал ещё один его очень крупный недостаток – слабоволие, о чем беспрестанно напоминала ему жена.

Она, словно опытный гроссмейстер, просчитывала все ходы наперед. Неважно, что служило поводом для их размолвок – жена всегда оставалась непреклонной, как скала, и он первым приходил виниться перед нею. И вот тут-то, когда он «склонялся» у её стоп, пытаясь загладить свою провинность – неважно, мнимую или нет – и наступал самый благоприятный момент для его дрессировки.

…Около четырех часов дня из коттеджа вышла красивая молодая женщина в легком халате, под которым угадывались очертания стройной фигуры. Рядом с ней шагал подтянутый мужчина – из числа тех, что вызывают повышенный интерес у женщин. Мужчина был в плавках и нес в руке капроновую сумку. Женщина говорила, а мужчина внимал. Пока они были в номере, она уже объяснила ему, как он мало любит и ценит её и теперь развивала эту тему.

Муж Виктории купил ей дорогую шубу и очень красивые итальянские сапожки, в то время как ОНА ходит голая и босая, словно нищенка, и Александр никак не мог уразуметь, зачем его супруге понадобились шуба и сапоги, в то время как столбик термометра показывал плюс тридцать два градуса в тени?

А у Кати муж смастерил около дома очень красивый палисадник, выкрасил его в зелёный цвет, разбил за ним клумбу и посадил на ней розочки…

Розочки напомнили жене об одном чрезвычайно внимательном и галантном супруге одной её знакомой. Этот волшебный муж едва ли не каждую неделю дарил своей жене цветы. А ОН? Сунет ей, словно веник, букет на Восьмое Марта, и в день её рождения – и всё, отбоярился!

Молодые люди обогнули бетонный забор и вышли на пляж. Дул свежий бриз, и впереди синело море. Они прошли по песку метров тридцать к пенной кромке воды, и вдруг Александр выронил сумку, издал пронзительный крик, бросился наземь, ударился грудью о землю и, обернувшись чайкой, взмыл к небесам.

Ночью разыгрался шторм, и буря свирепствовала до утра. А поутру, на скалистом берегу в двух километрах от пляжа, мальчишки нашли мертвую чайку с перебитыми крыльями.

20.09.2009 г.

От Николай Довгай

Довгай Николай Иванович, автор этого сайта. Живу в Херсоне. Член Межрегионального Союза Писателей Украины.

Один комментарий к “Двойной контроль”

Добавить комментарий для Владимир Макаров-Чалдон Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *