Чт. Мар 28th, 2024

Глянцевый период

Глянцевый период

2

Еще несколько таких больных – и мне самому понадобиться помощь психиатра, подумал я. Одни сумасшедшие пишут свой вздор, другие – его читают. В итоге больные прут ко мне косяками.

Желая проверить, насколько устойчив бред моего пациента, я спросил:

– А что же блондинка?

– Какая блондинка? – встрепенулся Лапшин.

– Ну, как же,– напомнил я. – Вы сняли ее с дерева и накинули на ее округлые, словно изваянные из белого мрамора плечи свой синий клетчатый пиджак…

– Ах! Вы об этой! – больной заерзал на стуле. – Должен заметить вам, молодой человек, что она была чертовски хороша собой! Это было ангельское создание в возрасте семнадцати лет с кудрявой головой и нежной бархатистой кожей.

– А каким образом оно оказалось на дереве?

– Представьте себе, именно этот вопрос задал ей и я!

– И что же она?

– Она побледнела, как смерть. «Ах, не спрашивайте меня! – лепечет. – Не спрашивайте меня ни о чем!» И в плач! Понимаете? Слезы ручьями текут, губы вздрагивают, зубы клацают! Не удержалась, бросилась мне на грудь. Мне страшно, шепчет. Спасите меня, Федор Иванович. Защитите меня, Федор Иванович! Ах, он убьет меня! Убьет!»

– Кто – он? – спросил я, обнимая ее за плечи.

Малышка вскинула на меня лихорадочно блистающие глаза и истерично выкрикнула:

– Мусье Шульц!

Она в ужасе отпрянула от меня, сунув в рот свой кулачок и закусив его своими очаровательными зубками. Я прижал беззащитную крошку к своей широкой груди и попытался ее утешить. Через какое-то время она понемногу пришла в себя и, наконец, заметила, что стоит передо мной в одном пиджаке. Ой, говорит. Извините. И рукою прикрылась.

Больной округлил глаза и погрузился в молчание, которое, как я уже знал, могло затянуться надолго.

– И что же дальше? – поторопил его я.

– Представьте себе, ничего,– хмуро проронил Лапшин. – Не думаете же вы, что я мог воспользоваться ситуацией?

– Но…

– Никаких но! – больной строго погрозил мне пальцем. – Я снял штаны и…

– И?

Лапшин пожевал губами:

– И протянул их своей очаровательной малютке. Они, правда, оказались ей несколько великоваты, но все же могли защитить ее от ночной прохлады и нескромных взглядов уличных зевак.

Вскоре мы уже шагали по извилистой тропинке. Стояла гробовая тишина. Лишь изредка под нашими ногами хрустела жухлая трава, да где-то вдали звонко кричал филин.

– Так кто же он, все-таки, такой? – нарушил я хрупкое молчание ночи.

– Кто?

– Мусье Шульц?

Она упрямо замотала головой:

– Нет! Этого я не могу сказать!

Я замедлил шаги.

– Что ж, дело ваше… Кстати, вам, в какую сторону?

Она махнула рукой:

– Туда!

– А мне – сюда. Счастливо оставаться.

Я двинулся указанном направлении. Она схватила меня за рукав:

– Постойте! Неужели вы бросите меня одну?

Я саркастически улыбнулся, и мои зубы сверкнули в темноте:

– А вы как думали? Или вы воображаете, что я испытываю телячий восторг оттого, что меня используют вслепую? Чтобы помочь вам, я должен знать все!

Катя закусила губу, и узкие стрелки ее бровей сосредоточенно надломились. Мне показалась, что я слышу, как напряженно крутятся шарики в ее голове.

– Ладно! – вскричала она, отчаянно взмахнув рукой. – Возможно, я делаю самую большую ошибку в своей жизни, но у меня не остается иного выбора: я вынуждена довериться вам.

– Вот так-то лучше,– одобрительно заметил я. – Итак, начнем от печки: кто этот тип?

– Мусье Шульц?

– Да. Чем он промышляет?

– Точно не знаю. Кажется, заворачивает крупными поставками героина и марихуаны на континент. Кроме того, он имеет свои интересы в порнобизнесе. Замешан в ряде грязных дел, связанных с похищениями детей и торговлей крадеными брильянтами. Полиция уже давно охотится за ним, но пока ей не за что ухватиться.

– И чем же это вы сумели так настроить его против себя?

– Он пожелал сделать меня одной из своих наложниц! А я – осмелилась ему отказать!

– Всего-то?

– О, вы не знаете мистера Шульца! – воскликнула Кэт. – Это – настоящий тиран. Его желание – закон для всех. И нарушителей своей воли он строго наказывает в назидание остальным членам шайки.

Мне показалось, что она что-то недоговаривает, но я решил вернуться к этой теме чуть позже.

– Ладно,– сказал я. – Как к нему подобраться?

– Никак. Те, кто пытался сделать это, уже давным-давно покоятся на кладбище.

– И все-же? Что вам известно о его контактах?

– Только одно. Он работает в паре с Чарли. Но Чарли – в недосягаемости. Это – слишком крупная шишка.

– Но даже самая крупная шишка не может обходиться без помощников,– резонно возразил я. – Скорее наоборот: чем крупнее босс – тем многочисленнее у него штат.

Катя задумалась…

– Пожалуй, вы правы. Есть один человек… Его доверенное лицо. Он нигде не светится, и Чарли использует его лишь в самых редких случаях.

– Его имя?

– Вам лучше этого не знать!

– Вот что, моя милая девочка: раз вы уже вступили на путь чистосердечных признаний – пойте дальше. Давайте не будем играть в кошки-мышки.

Катя вскинула на меня встревоженные глаза:

– Не ввязывайтесь в эту игру! Поверьте, это очень опасные люди! Если они узнают, что вы копаете под них – вам конец.

– Ничего,– беспечно заметил я. – Как нибудь выкручусь. Так что давайте, выкладывайте. От А до Я!

– Я знаю лишь его кличку,– сказала Катя неуверенным тоном. – Как-то в разговоре с мусье Шульцем Чарли назвал его Лесником. По-моему, через этого-то Лесника они и прокручивают все свои самые темные делишки.

– Ну, что ж,– сказал я. – Лесник, так Лесник. Надо же с чего-то начинать. У вас имеются какие-нибудь идеи насчет того, где его можно найти?

– Только одна…

– Хорошо. Запомните ее. Вы расскажете мне о ней чуть позже. А сейчас вам необходимо привести себя в божеский вид. Не можете же вы разгуливать по городу в этом маскараде?

Катя смущенно потупилась. Она была очаровательна в моем мужском наряде, и мне приходилось прилагать немалые усилия к тому, чтобы казаться равнодушным к ее женским прелестям.

– Гм… Ке-хе, ке-хе… Постойте-ка, я подверну вам ваши штанины,– сказал я. – А не то еще, не ровен час, запутаетесь в них и упадете.

Я присел на корточки и закатал брюки на ее прелестных ножках.

– Вот так-то лучше,– сказал я, выпрямляясь. – Где вы живете?

– Тут, рядом.

Я пошевелил шариками в своей голове.

Возможно, там ловушка? Хотя вряд ли: ведь эти типы думают, что она все еще висит на сосне. Зачем же им расставлять ей силки в ее собственном доме? К тому же, я рассчитывал задержаться там не надолго: как только Катя переоденется во что-нибудь подходящее, мы тут же смоемся.

Шарики в моей голове завращались с бешеной скоростью.

– Ладно, пошли!

Я взял ее под руку, зорко всматриваясь в ночную тьму. На мне были черные трусы и белая рубаха с бабочкой. Катя шагала по тропе босиком, залитая лунным светом.

Дом моей спутницы оказался в двух шагах от парка. Катя жила на седьмом этаже, и нам пришлось взбираться вверх по полутемной лестнице, поскольку лифт не работал.

Около двери под номером 77 мы остановились. На лестничной площадке, освещенной тусклой, засиженной мухами лампочкой, не было ни души. Катя достала ключ из-под коврика и вставила его в замочную скважину.

И тут меня охватило предчувствие нависшей опасности. Предчувствие, которое меня еще ни разу не подводило.

Я легонько отстранил девушку и припал ухом к дверному полотну. Внутри было тихо, как в морге. Я осторожно провернул ключ в замке и бесшумно скользнул в прихожую. Катя кралась за мной на цыпочках.

Я повернул налево.

Мне никогда не доводилось бывать в Катиной квартире, однако я отлично знал планировку этих домов. Все они строились по единому типовому проекту: направо кухня, напротив нее – комната, а на левой руке по коридору – гостиная.

Я вошел в гостиную и протянул руку к выключателю.

Вспыхнул свет.

Посреди комнаты, в черном кожаном кресле, с револьвером в руке, нацеленным мне в живот, сидел бритоголовый мужчина. Желтый череп незнакомца поблескивал в лучах хрустальной люстры, словно огромный бильярдный шар. На блестящей поверхности изящного секретера лежала его засаленная шляпа.

Я заворожено смотрел в черный зрачок пистолета, когда за моей спиной раздался злорадный голосок:

– Ну что, попались, субчики!

Я обернулся.

В дверях стояла женщина с копной рыжих волос и лихорадочно блестящим взором. Она была худа, как щепка и едва держалась на ногах: по всей видимости, накачалась наркотиками, по самые уши… Рыжая ведьма грубо впихнула Катю в комнату и злобно ткнула мне пистолет под ребро:

– Давай, проходи! А то мы вас уже заждались!

Мне не оставалось ничего иного, как подчиниться приказу этой сумасшедшей куклы. В этот момент хлопнула входная дверь. Послышались чьи-то шаги, и в гостиную вошел чернявый человек со зверской рожей неандертальца. На нем был модный бежевый пиджак с укороченными рукавами, под которым виднелась бордовая тенниска. Крепкую загорелую шею незнакомца обвивала золотая цепь, на мочке правого уха висела серьга, а на волосатой кисти левой руки поблескивал дорогой массивный браслет. Блестящие волосы этого дикаря были заплетены в косичку. В руке он сжимал наган.

– Ну что? – спросил у него лысый. – Все чисто?

– Порядок! – усмехнулся питекантроп. – Я обошел все вокруг. Нигде не души.

Голос у него был низкий, бархатистый. Во всей его повадке чувствовалось нечто хищное и грациозное, как у пантеры. Такие типы обычно нравятся женщинам – разумеется, особого сорта – и, иной раз, они просто сходят по ним с ума.

– Тогда начнем наше собрание,– распорядился лысый. – Тем паче, что все в уже сборе, и мы можем спокойно обсудить наши дела. Повестку, думаю, мне оглашать не стоит? О ней и так все знают.

Пока эти двое чесали языками, я обвел комнату цепким взглядом.

Лысый небрежно развалился в кресле. За его спиной возвышался высокий стеллаж, набитый множеством горшков, фарфоровых безделушек и книг. Окно и балконная дверь располагались слева от меня, но прорываться через них было бы чистым безумием – слишком большая высота! Путь назад отрезан подручными лысого. Помощи ждать не от кого. Итак, мы с Катей попали в западню!

– Однако вынужден сделать вам замечание,– лысый погрозил нам пальцем с видом доброго дедушки, заглянувшего на огонек к своим внучатам. – Где это вы разгуливали до сих пор? Да еще в таком экстравагантном виде, а?

– Любовались луной,– брякнул я, стараясь выиграть время.

Лысый потер пальцем пухлую губу и наклонил голову вбок, чтобы получше рассмотреть меня:

– Умник! – сказал он. – Смотрите-ка, нам опять попался умник! Ну, что ты будешь делать с этими умницами, а? Одна морока от них.

Он корчил из себя великого босса, однако был не в меру жирным и неуклюжим. Наверняка, у него были проблемы с рефлексами. Если бы не его пушка…

– Ну, давай, рассказывай, парнишка, откуда ты вылупился такой прыткий? – усмехнулся босс.

– Мама родила,– обронил я.

Лысый сокрушенно покачал головой:

– Жаль! Очень жаль. Я вижу, ты так и не уяснил, с кем имеешь дело! Ну-ка, Лесли, вразуми его.

Питекантроп небрежно перебросил пистолет из правой руки в левую и, держа меня на мушке, нанес сокрушительный удар кулаком мне под дых. Я согнулся пополам, как циркуль, обхватив живот руками; у меня перехватило дыхание, и глаза полезли из орбит. Похоже, кулак этого монстра был отлит из чугуна:

– И это только разминка,– нравоучительным тоном заметил питекантроп. – Концерт только начинается! Дальше будет еще интересней.

– Не следует быть слишком умным,– вставил лысый. – Медаль «За отвагу» ты все равно тут не получишь. Так что лучше быть пай-мальчиком, и не рыпаться. Ну-ка, Лесли, надень на этого Рембо браслеты и сделай ему бобо. Возможно, после этого он станет покладистей. А потом мы займемся его подружкой.

Лесли осклабился. Он сунул пистолет за пояс и извлек наручники из кармана своего пиджака. Это меня устраивало: я уже пришел в себя, но продолжал старательно имитировать полное отсутствие воли. Лесли со снисходительным видом протянул мне наручники и произнес:

– Протяни-ка свои лапы, дружище.

Я послушно вытянул руки вперед. Питекантропу осталось лишь защелкнуть браслеты на моих запястьях, когда я резким движением отвел руки в стороны, ухватил его за плечи и сделал молниеносную подсечку. Лесли, удивленно хлопнув глазами, оказался лежащим на полу.

В этот момент лысому следовало не пересчитывать ворон за окном, а использовать оружие по своему прямому назначению. Если бы он пальнул в меня сразу же – я бы тут же отправился к праотцам. Но вместо этого он начал растерянно подниматься с кресла, недоуменно мигая глазами. А я, в высоком и длинном прыжке ногами вперед нанес ему сокрушительный удар пяткой в лоб. Главарь шайки плюхнулся обратно в кресло, как куропатка в дырявое гнездо. Гнездо перевернулось вместе с куропаткой, и ударилась о стеллаж. Ноги лысого взмыли вверх, и я увидел на его жилистых волосатых ногах черные лакированные туфли и носки с красными ромбиками. Одновременно с этим стеллаж пошатнулся и рухнул на предводителя банды, погребая его под обломками горшков, разнокалиберных книг и всевозможных безделушек.

Грянул выстрел, и неандерталец вскочил на ноги. Но тут же снова повалился на пол – это Катя огрела его горшком по голове. Рыжая фурия с диким хохотом и безумными глазами палила из револьвера во все стороны.

– Уходим! – рявкнул я Кате, сбивая с ног обезумевшую ведьму.

Катя схватила с секретера красную сумочку из крокодиловой кожи и помчалась вслед за мной. Я выскочил на площадку. По лестнице взбегал еще один Маугли, размахивая пистолетом. Не мудрствуя лукаво, я зацедил ногой по его лошадиной физиономии, и он поскакал вниз по ступенькам, подпрыгивая на них, словно резиновый мячик.

Мы с Катей скатились вниз по полутемной лестнице. У подъезда стоял ярко красный БМВ.

– Ключи! – зарычал я Кате.

Она выхватила из своей сумочки ключи от зажигания и бросила их мне. Я поймал их на лету, распахнул дверцу машины и прыгнул за руль, как всадник в седло. Взревел мотор, и БМВ, отчаянно скрипя тормозами, лихо развернулось на крохотном пятачке. Я распахнул дверцу перед своей очаровательной беглянкой: карета подана, мисс! Красотка плюхнулась на сиденье рядом со мной; Сзади послышались пулеметные выстрелы: та-та-та-та! Я надавил на газ, и машина рванула в неизвестность.

Мы мчалась по сонным улочкам ночного города. На хвосте у меня сидел черный Ягуар. Он начал преследовать нас еще от церкви Сент-Антуан и в иные моменты наседал мне на самые пятки.

В зеркале заднего обзора я заметил, что за рулем сидит человек в черных зеркальных очках, с длинным и неподвижным, как застывшая маска, лицом. Рядом с ним находился бородатый тип с цветастой повязкой на лбу.

Кто были эти люди в черном Ягуаре?

Непохоже, чтобы они были из банды лысого. Скорее, это ребята Чарли или мусье Шульца. Впрочем, хрен редьки не слаще: если они сумеют добраться до нас раньше, чем мы сумеем улизнуть…

Сзади послышались выстрелы. Пули прошили мой старенький БМВ, просвистев у меня над самым ухом. Я выхватил из-за пазухи кольт 38 размера и послал им несколько свинцовых гостинцев. Ягуар пошел юзом, кувыркнулся в воздухе и, врезавшись в бензоколонку, оглушительно взорвался, взметнув к небу сноп кроваво-красного огня.

Из соседних улиц высочило два мотоциклиста в желтых шлемофонах! Что ж, повеселимся!

Я мастерски бросил машину на боковые колеса и резко свернул в узкий переулок. Мотоциклисты пронеслись мимо. Проскочив переулок, я вылетел на семьдесят седьмую авеню. Из-за угла выехал длинный бензовоз, блокируя проезд. Я виртуозно развернулся у его капота и помчался в обратном направлении. Из окна бензовоза высунулся ствол автомата, и мне вдогонку хрипло залаяла длинная пулеметная очередь. С другой стороны улицы путь перекрыл оранжевый КАМАЗ! Я крутанул руль вправо. Машина, с ужасным визгом, пошла юзом. Стиснув зубы, я вжался в сиденье и рванул вниз к набережной по гранитным уступам лестницы. Бледная, как накрахмаленная простыня, Катя впилась мне когтями в плечо и завизжала безумным голосом:

– Что ты делаешь? Мы пропали! Пропали!

– Прекрати! – зарычал я, как разъяренный лев, пытаясь стряхнуть со своего могучего плеча свихнувшуюся девчонку.

Позади нас снова появились мотоциклисты! Один из них, в высоком прыжке перелетев через руль, шмякнулся о ступеньки лестницы и покатился вниз вместе со своим искореженным мотоциклом. Но двое других дышали мне в затылок! Достигнув конца спуска, я свирепо развернулся, сметая со своего хвоста какие-то палатки и лотки уличных торговцев. Один из мотоциклистов, поскользнувшись на банановой кожуре, со всего маху ляпнулся в витрину магазина колесами вперед; зазвенел дождь стеклянных осколков.

Вновь засвистели пули над моей головой! Я высунул руку с береттой из окна и огрызнулся. Один из рокеров вильнул в сторону и вылетел из седла, срубив головой ствол высокого тополя. Однако двое других мотогонщиков наседали мне на пятки! Грозно рявкнув в темноту ночи, моя беретта выплюнула еще несколько смертоносных пилюль и умолкла – окончились патроны! Я бросил в окно ставшее бесполезным оружие, выхватил из-под сиденья лимонку и выдернул зубами чеку!

За нашу Советскую родину! За товарища Сталина! Ур-ра!

Я швырнул гранату за капот! Позади моего БМВ грозно ухнул оглушительный взрыв, разметая куски железа и обугленные фрагменты человеческих тел в радиусе пятидесяти пяти километров!

– Уходим! Мы уходим! – радостно завопила Катя, дико хлопая в ладоши.

Она повисла у меня на шее, покрывая горячими поцелуями мою шершавую небритую щеку.

– Прекрати! Ты мешаешь мне управлять машиной! – свирепо рычал я, пытаясь стряхнуть с себя ликующую девчонку.

Мы выскочили к мосту через Гудзон. Однако праздновать победу было еще рановато. Позади нас появился джип с открытым верхом! Рядом с водителем торчал какой-то тип в полосатом халате с гранатометом на плече. Успеем ли мы проскочить через мост? Створки многотонной стальной конструкции медленно ползли верх, пропуская белый теплоход. Из жерла гранатомета, словно из пасти дракона, вырвался сноп огня и грянул выстрел. Я ударил по тормозам, и машина остановилась, как вкопанная. Снаряд со свистом перелетел через крышу БМВ и разорвался в трех метрах от его капота, взметнув к небесам ливень бетонных осколков. Гулко задрожала Земля; из трубы теплохода вырвалось белое облако пара, и раздался хриплый протяжный гудок. Я крутанул руль, лихорадочно объезжая воронку, и рывком бросил машину вперед. Половинки моста неуклонно поднимались! Я мчался вперед, как штормовой ветер! Грянул еще один выстрел! Тонко запел снаряд. Он разорвался, не долетев до нас каких-нибудь трех метров! «Это конец! Нам конец!» – истерично завопила Катя, бросаясь мне на шею. Я стиснул зубы. Мое мужественное лицо окаменело, как гранитная маска. Глаза бесстрастно смотрели вдаль. Створки моста уже поднялись почти на сорок пять градусов; под капотом нашей машины блеснула вода! Катя вцепилась мне когтями в плечо и с диким воплем забилась в истеричных конвульсиях. Я потянул штурвал на себя и машина прыгнула через разверзшуюся под ее колесами пропасть…

Лапшин вытер пот со лба тыльной стороной ладони.

– Мы съехали на обочину и остановились,– осевшим голосом заключил он. – Я приоткрыл дверцу машины и закурил. По обе стороны дороги росли высокие деревья. Вокруг не было ни души.

До сих пор не пойму, как мне удалось провернуть этот трюк – перелететь на другую сторону моста и оторваться от погони? Но, так или иначе, мне это удалось, и я оставил с носом всю эту дикую свору.

– Странно,– задумчиво продолжил он,– но ни в квартире у Кати, под дулами Лысого и его банды, ни потом, когда я уходил на своем стареньком БМВ от преследования крутых парней под обстрелом гранатомета и иных видов боевого огнестрельного вооружения, я не чувствовал ни малейших признаков страха или волнений. Мои нервы были натянуты, как стальные канаты, и я с ледяным хладнокровием думал лишь о том, как поступить в следующий миг. Более того: мне казалось даже, что это действую не я, а какой-то другой человек – настолько мои эмоции были отрешены от происходящих событий. Но потом, когда опасность миновала, стали возвращаться и чувства. Постепенно до моего сознания начало доходить, что мы с Катей были на волосок от гибели. Но эта мысль, как ни странно, почему-то не вдохнула в меня оптимизма. Напротив того, я вдруг почувствовал страшную депрессию.

— Да, подумал я, вглядываясь в бледное лицо своего пациента,- хорошенький укольчик чего-нибудь укрепляющего ему бы сейчас явно не повредил.

— Итак,­- продолжал больной, глядя перед собой стеклянными глазами. — После того адского прыжка через реку, я выехал за городскую черту и покатил по шоссе с умеренной скоростью. Потом свернул на одну из проселочных дорог. Какое-то время я двигался наудачу. И вот теперь решил сделать остановку.

– Что это? Вы ранены? – сказала Катя, заметив кровавое пятно у меня на плече.

Я выпустил из своих легких струю табачного дыма и беспечно ответил:

– Да вроде бы нет…

– А это что? – спросила она.

Я удивленно вскинул брови:

– Где?

– Да вот же! Ваше плечо!

– Ах, это… Пустяки, царапина…

– Я так не думаю,– сказала Катя. – Рана может быть опасной! Надо бы ее промыть и обработать. Иначе может начаться гангрена.

– Чепуха,– небрежно возразил я. – На мне все заживает, как на собаке.

– Ну, нет,– сказала Катя. – Я не позволю вам так рисковать. Тем более после того, что вы для меня сделали. Давайте-ка, я перевяжу вам вашу рану.

Она достала из крокодиловой сумочки флягу пшеничного виски и промыла мою рану. Затем разорвала сорочку у себя на груди и перевязала мне плечо.

– Вот так-то лучше,– сказала Катя, нежно прикасаясь пальчиком к моей шершавой небритой щеке. – И не смейте мне перечить! Теперь я буду ухаживать за вами – нравится вам это, или нет.

– Как скажете, мисс,– сказал я.

Мы допили из фляги оставшееся виски.

– Теперь вы должны меня слушаться,– сказала Катя. – Потому что я…

Она запнулась, смущенно потупив свою прелестную головку. Я недоуменно приподнял левую бровь:

– Вы… что?

Теперь она почему-то начала сердиться:

– Потому что я не хочу вас потерять, осел вы эдакий!

Вот и пойми этих женщин! Даже и не пытаться не стоит!

– Ведь вы же это хотели услышать, да? – заливаясь румянцем, задиристо выкрикнула она. – Вот вы и услышали это! Добились своего?! Довольны?

– Ладно, ладно,– сказал я, выставляя руку ладонью вперед. – Не стоит так горячиться. У нас еще будет время потолковать на эту тему. Давайте-ка лучше поразмыслим, как нам выкрутиться из всей этой кутерьмы. Ведь ваши приятели, похоже, взялись за нас всерьез, а?

Она закусила губку, нахмурив свой прелестный лобик.

– Помнится, вы что-то там упоминали о Леснике? – продолжал я.

– И что же? – она взглянула на меня, словно затравленный зверек.

– Я бы хотел наведаться к этому парню в гости.

Девушка подняла на меня свои голубые глаза. Они были полны неподдельного страха:

– Вам что, уже надоело жить?

Я начал заводиться:

– Да как вы не можете понять: мы должны сыграть на опережение! В этом – наш единственный шанс. Что толку сидеть, сложа руки?

– А какой резон лезть тигру в пасть? – заспорила она. – Почему бы нам ни залечь на дно? Не затаиться? Я знаю одно местечко, где и сам черт нас не найдет. А потом, когда уляжется вся эта заваруха, мы начнем действовать.

– Да потому, что эти парни – профи! – объяснил я. – И они достанут нас даже со дна морского! Прятать голову в песок, подобно страусам, не замечая возникшей опасности, – не лучшая тактика наших условиях.

Я стрельнул окурок в окно. Мое чело прорезала суровая складка:

– Мы должны нанести удар первыми!

– Ладно,– сказала Катя, глядя на меня с немым обожанием. – Надеюсь, вы знаете, что делаете.

Мне тоже хотелось бы в это верить.

Девушка открыла сумочку из крокодиловой кожи и извлекла из нее потрепанную карту. Она расстелила ее у себя на коленях. Я достал фонарик из отделения для перчаток, и посветил ей.

– Смотрите: вот это – заброшенная ферма старого Деррика,– пояснила Катя. – Это – йоркширский лес. А это – непроходимые топи. А вот (она поставила крестик на карте карандашом для губной помады) – сторожка лесника.

– Так чего же мы тут тогда торчим? – сказал я, пожимая плечами.

В этот момент в небе появился вертолет. Не знаю, пролетал ли он тут случайно, или же у него были какие-то причины. Например, розыск двух беглецов – мужчины крепкого телосложения и очаровательной блондинки с фигурой мисс Вселенная?

Я решил не искушать судьбу: мы выскочили из машины и углубились в чащу леса.

Продолжение 3

От Николай Довгай

Довгай Николай Иванович, автор этого сайта. Живу в Херсоне. Член Межрегионального Союза Писателей Украины.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *