Глава вторая
Лесные жители
На лесной опушке собрались сказочные существа: лесной царь Троян, хозяин серебряного ручья Фу-Дзин, повелитель пруда Мирошко, а также Эльфы, Лиурны, Фальторы и прочие покровители цветущих лугов, прохладных целебных ключей, ласковых ветров и зелёных трав. Иными словами, тут сошлись могучие властелины природы, друзья всему живому – зверям и бабочкам, мельчайшим травинкам и былинкам и, конечно же, всем добрым людям.
Пригревало солнышко. На поляне царило радостное оживление. Лиурны и Фальторы, похожие на невинных нагих деточек, собирали цветы, сплетали их в венки и украшали ими свои прелестные ясноглазые головки. При этом они и шалили, совершенно как дети, и на поляне звенел их весёлый беззаботный смех. Эльфы по большей части походили на прекрасных юношей и девушек. Юноши носили красивые изумрудные наряды, напоминающие стародавние кафтаны с неброскими багряными кушаками, а девушки – просторные сарафаны до пят. Некоторые из парней играли на свирелях, извлекая из них сладчайшие, приятные для слуха, звуки. Что же касается до Трояна, то он восседал на пеньке. Это был невысокий дедушка в лаптях и в крестьянской домотканой рубахе навыпуск, подпоясанной бечевой. Белая борода доходила Трояну до живота. На коричневом, как кора старого дуба, лице, покрытом добрыми морщинками, светились юные задорные глаза. Рядом с лесным царем, на зеленой траве-мураве, сидели хозяин серебряного ручья, господин Фу-Дзин и повелитель лесного пруда господин Мирошко.
– Ну, скоро ль они уже придут? – нетерпеливо произнес господин Фу-Дзин. – Давно пора бы!
Голос его журчал, как бегущий по камешкам ручеёк. Сам он имел облик резвого ребенка, и был весь какой-то переливчатый, светлый, воздушный. Из одежды на нем были лишь легкие синие шаровары, и его нежную грудь украшала гирлянда водяных лилий.
– Придут, – степенно отозвался господин Мирошко. – Куда им деться?
Он был в широкополой соломенной шляпе – спокойный, созерцательный и безмятежный. Одет – как оно и подобает такому почтенному существу – в замшевый костюм цвета темно-зелёной стоячей воды.
– И куда это они запропастились? – не унимался господин Фу-Дзин, недоуменно сдвигая плечами. – Тут и ходу-то всего ничего! Треньк-треньк – и уже на месте.
В этот миг в воздухе повеяло чем-то легким, струящимся, нежным.
– Чу! – Троян вскинул палец, прислушиваясь. – Идут!
– Идут! Идут! Идут! – отозвались по поляне мелодичные ликующие голоса.
Все радостно засуетились. Лесной царь поднялся с пенька и молвил с сияющей улыбкой на устах:
– Пора! Пора нам уже встречать дорогих гостей наших!
Между тем наши путешественники вышли из тумана, словно из листа белой бумаги – и оказались в лиственном лесу. Солнце уже перевалило за полдень и весело светило сквозь кроны деревьев; воздух был свежий, приятный; дышалось легко и радостно.
Белогривая красавица шагала впереди, и воины следовали за нею с двух боков от неё. Под ногами у них потрескивал сухой валежник. Солнечный свет трепетал на нежно-зеленой листве, и сквозь просветы в кронах деревьев было видно синее небо.
Не прошли они и сотни шагов, как впереди показалась полянка. На ней виднелись какие-то необычные существа. Когда друзья подступили ближе, навстречу им устремились дивные создания – ни дать, ни взять, маленькие очаровательные дети. То были Лиурны и Фальторы.
Корова махнула хвостом и, вместе со своими спутниками, неспешно вышла на лужайку. Заиграла чудесная музыка. Розовощекие, кудрявые Лиурны и Фальторы стали бросать под ноги своим гостям зеленые веточки с цветами, радостно восклицая: «Да здравствует божественная Лилия!», «Слава могучим воинам, Конфеткину и Горисвету!», «Слава смелым защитникам волшебной яблони!» «Мир и благодать неустрашимым заступникам детей!»
Всё вокруг резвилось, ликовало, сияло, и сам воздух был пропитан неизъяснимым блаженством. И деревья у поляны, казалось, разделяли всеобщее ликование, весело покачивая своими зелеными ветвями. И свежий ветерок празднично струился, и шелестел в листве, как малый шаловливый ребенок. И цветы, разбросанные там и сям живописными группами, радостно кивали своими нарядными бутонами. И золотое солнце ласково целовало всех детей матери Земли.
О, великая радость! Слава, слава побеждающим тьму, не дрогнувшим в самых глубоких провалах мрака! Слава верным рыцарям, могучим богатырям света! Да пребудет дух Ваш добр и ясен! Да будете вы верными бессмертному Богу Любви!
Вот один из Лиурнов приблизился к священной корове и надел ей на шею гирлянду цветов. Другой бросил в лицо Конфете горсть душистых семян. Сопровождаемая всеобщим ликованием, великолепная троица достигла середины поляны. Тогда к ним приблизился лесной царь Троян, держа в руках поднос с гроздьями крупного золотистого винограда. И священная корова Лилия сказала своим спутникам, не размыкая розовых губ: «А теперь выйдите вперед». И светлые воины, услышав её голос в сердце своем, вышли навстречу лесному царю.
– Мир Вам и благодать, Дети Солнца, защитники Правды и Любви, – произнес Троян, глядя на доблестных воинов ясными зеленоватыми глазами. – Примите этот лесной виноград, как дань уважения к вашим славным подвигам в царствах мрака.
Он склонился в почтительном поклоне и протянул поднос светлым воителям. Конфеткин принял виноград из рук лесного царя и сказал:
– Благодарим тебя, дедушка, за твое угощение.
Он дал кисть винограда Ивану. Ягоды оказались очень вкусными – их нежная мякоть так и таяла во рту.
Заиграла музыка. Лесной царь отступил и – исчез. Вокруг прекрасной Лилии и светлых воинов образовалось двойное кольцо – из стройных девушек, а за ними из удалых молодцев. Эльфы стали водить хороводы. Девушки чинно поплыли по ходу солнца, напевая:
Славные витязи вышли из тьмы, вышли из тьмы, вышли из тьмы.
С радостью витязей встретили мы, встретили мы, встретили мы.
Юноши вторили им стройными слаженными голосами, двигаясь в противоположном направлении:
Слава героям, блюстителям света,
Ясные дни им и долгие лета.
Четыре свирельщика стояли по углам поляны и выдували сладкие соловьиные трели, от которых таяло сердце. Но вот музыка смолкла, и хороводы рассыпались, как цветные стеклышки калейдоскопа. К рыцарям приблизился господин Фу-Дзин и произнес серебристым голосом, подобным журчанию вешних вод:
– О, могучие воины, дети Света! Омойте свои тела в весёлом лесном ручейке.
Один из эльфов принял у Конфеты уже опустевший поднос, и витязи последовали в лес за господином Фу-Дзином.
Ручеек оказался совсем рядышком с лесной опушкой. Он весело струился среди мшистых берегов, на которых стояли могучие широколиственные деревья. Вода в нём была столь прозрачна, что можно было увидеть каждый камешек на его дне.
Владыка Фу-Дзин приблизился к ручейку с нескрываемым восторгом.
– Ну, вот мы и пришли! – произнес он своим звонко журчащим голосом. – Снимите ваши одежды, о, славные витязи, и отдайтесь светлым струям моих вод.
Воины переглянулись. Конфета сдвинул плечами и начал отвязывать авоську от пояса.
– Не волнуйтесь за игрушки, – сказал повелитель ручья, бережно принимая из рук Конфеты его военный трофей. – Никто их здесь не тронет.
Он положил авоську на траву. Не дожидаясь, пока его гости разденутся, господин Фу-Дзин прыгнул в поток, вздымая фонтан жемчужных брызг. Затем нырнули и светлые воины. Они стали плескаться в нежно журчащем ручейке, как малые дети, и им казалось, что его прохладные струи льются прямо сквозь их сердца, вымывая из них всю тоску-печаль мрачных демонических миров.
– Ну, как водичка, а? – Иван подмигнул Конфеткину с сияющей улыбкой на мокром добродушном лице.
Его друг отогнул вверх большой палец:
– Класс!
Господин Фу-Дзин разнырялся как утка. Несколько раз друзья с изумлением наблюдали, как он скрывался под водой и речной поток уносил его так далеко, что они уже начинали проявлять о нём беспокойство. И вдруг этот очаровательный малыш с веселым смехом выныривал у них за спиной – вверх по течению ручья! Как он проделывал это? Непостижимо!
На берег друзья вышли обновленными.
– Хорошо-то как, батюшки-светы! – воскликнул Иван Горисвет, разбрасывая руки в стороны и потягиваясь всем телом. – Благодать! Как будто заново на белый свет родился!
Обратный путь воины проделали с легкостью птиц – казалось, у них за спинами выросли крылья.
После купанья они сидели на лесной опушке, в кругу милых общительных существ, которые потчевали их своим лесным угощением – медом, орехами, малиной, райскими яблочками и прочими яствами. Завязалась дружеская беседа. Лесные властители вежливо расспрашивали своих гостей, из каких миров они прибыли и об их мытарствах в обителях мрака. Хотя, похоже, они и без того были неплохо осведомлены об их приключениях. Конфету с Иваном, разумеется, больше интересовал тот мир, в который их забросила судьба.
– А что это за туман такой, сквозь который нас провела Лилия? – осторожно приступил к расспросам Конфета, в какой-то мере утолив любопытство этих гостеприимных созданий. – И как она там, кстати, очутилась?
– О! Лилия сердцем чует добрых людей! – с ласковой улыбкой отозвался лесной царь Троян. – И когда такие герои, как вы, поднимаются в наши миры – она спускается с облаков и спешит им навстречу.
– В ваши миры? Значит, есть еще и другие миры, кроме этого? – уточнил Конфета с присущей ему дотошностью.
– А то, как же! Наш мир наполнен столь разнообразными обителями – что всех и не сочтешь. Их больше, чем листьев на деревьях нашего леса. А туман – это, мил человек, границы между разными державами. Но без проводников в него не суйся – можно и заблукать.
– А каковы они, эти державы? – спросил Иван.
– Да как тебе сказать, паря? Вон в той стороне, к примеру, – Троян взмахнул ладошкой в восточном направлении, – стоит высокий терем на берегу реки, а в нем живет король и королева. У них там дочь растет, принцесса. А у принцессы той есть говорящий кот. И вот, как наступает месяц май, кот превращается в чудесного юношу и поет ей серенады, и тогда его песни долетают в иные страны. И влюбленные, услышав его пение, бродят по лугам и паркам, взявшись за руки, в лучах круглой луны. И сказывают, будто счастливее их в ту пору не бывает никого на свете.
Услышав о влюбленных, Конфета наморщил нос и потешно фыркнул (скверная привычка, от которой он так и не отучился, несмотря на все наставления мамы и папы) – эти телячьи нежности ничуть не интересовали его. Почему-то в его воображении сразу всплыл драматический актер Пьеро из кукольного театра синьора Карабаса Барабаса. Конфеткину припомнилась безответная любовь этого меланхоличного парня к девочке с синими волосами по имени Мальвина. И то, как он стоял в его кабинете с белым напудренным лицом и, заламывая руки, голосил:
Пропала, пропала невеста моя!
Она убежала в чужие края!
Конфеткин хмыкнул в ответ этим непрошенным мыслям, и на его губах расцвела саркастическая улыбка.
– А за замком живут бременские музыканты – кот, осел и петух, – вёл далее Троян.
Иван счел необходимым уточнить:
– Что значит – бременские?
– А то и значит, что они – из города Бремена, – пояснил ему Конфеткин.
Лесной царь бросил на него странный взгляд:
– А где этот город находится? Тебе ведомо?
– А то, как же. В Германии, где ж еще.
Конфеткин, хотя и был не в ладах с химией и математикой, географию знал неплохо.
– А там что? – махнул в другую сторону Горисвет.
– О! Там стоит священная гора Меру, а на её вершине дремлет древнее озеро Тили-тили. Вода в нем прохладна и приятна на вкус, да только мало кому довелось её отведать.
– Это почему же?
– А потому, мил человек, что подъем на эту гору труден и опасен. Его может совершить лишь человек с чистым и бесстрашным сердцем. Но и награда за то ему велика!
– Ха-ха! Так ведь и тут можно воды напиться, – удивленно повел плечами Горисвет. – Хотя бы даже и в вашем лесном ручейке. Вода в нем – что надо, холодненькая, чистая, я пробовал! Зачем же на гору-то лезть?
– Так-то оно так, – сказал лесной царь. – Но только вода наша, не в обиду владыке Фу-Дзину будь сказано, все же обычная, речная. А то – чудесная. Улавливаешь разницу?
– Нет.
– А в чем она, разница эта? – спросил Конфеткин.
– А в том, мил человек, что вода из озера Тили-Тили является источником самой жизни! И она способна воскресить из мертвых всякое существо, разогнать злые чары и наваждения, возвратить утраченную память. И тот, кто ту водицу пьет – счастливейший из всех существ!
– Класс! – воскликнул Иван, отгибая большой палец. – Вот бы и нам с тобой испить той водички, а! – он толкнул Конфеткина локтем в бок.
– Как знать… как знать…– произнес лесной царь Троян, с загадочным видом переводя взгляд на Конфеткина. – Пути господни неисповедимы… Но только не всякий решится на ту гору полезть…
– А почему? – спросил Иван.
– Так ведь на ней надо будет предстать пред грозным царем озера Тили-Тили! И пусть ты будешь хоть самый храбрый вояка, а коли у тебя на душе имеется даже малейшее пятнышко…
– Какое, к примеру?
Троян поднял на Горисвета задумчивый, с хитрым прищуром, взгляд:
– Ну, коли ты, допустим, выпивоха какой…
– А за горой той что? – поспешил сменить тему Иван.
– А-а! Ну, там живут люди с крыльями, как у бабочек. Они порхают среди огромных цветов, и не ведают никаких забот.
И опять Конфете в бок вонзился острый локоть его друга:
– Вот здорово, а! Нам бы так! Не жизнь – а ай-люли, малина красная! – солдат помахал руками. – Порхали бы себе среди ромашек и одуванчиков, а?
Конфеткин указал себе за спину отогнутым пальцем:
– А чо на той стороне?
– А в том краю, сказывают, живут путешественники, философы и другие любознательные люди. Они постоянно стремятся узнать что-нибудь новенькое, странствуют по разным мирам, познают мудрость других жителей и записывают все это в свои тетради. Страсть как любят обучаться!
– Ага! Был у нас в классе один такой, – вставил Конфеткин, и в его голосе прозвучало безотчетное пренебрежение закоренелого троечника к отпетому зубриле. – Ему бы не пятерки, а десятки в дневник ставить – все равно было бы мало.
– А что с ним случилось? – участливо спросил господин Фу-Дзин.
– Сошел с ума, – пошутил Конфеткин.
– Свят-свят-свят, – лесные жители перекрестились.
Конфеткин уже совершенно освоился – он чувствовал себя на этой полянке так, как будто находится на пикнике в кругу своих школьных приятелей.
– А, поди, предложи такому умнику в сыщики-разбойники сыграть, – проворчал он, – или хотя бы в тот же самый крячик – куда там!
– В крячик? – переспросил один из Эльфов. – А что это за крячик такой?
Конфета пустился в объяснения. В нескольких словах он растолковал почтенному собранию, что означит крячик, и «с чем его едят». Лесные жители слушали его наставления с превеликим вниманием. Когда Светлый Рыцарь дал все необходимые пояснения об этой замечательной игре его детства, несколько эльфов с таинственным видом переглянулись и куда-то исчезли.
– Да, – протянул лесной царь. – Век живи – век учись. Сколько игр всяких знаю – а о такой даже и не слыхивал…
– Как-то мне довелось видеть нечто похожее в Придуманных Странах, – задумчиво молвил один из милых очаровательных лиурнов. – Но только там вместо крячика игроки использовали надувной шар.
– Мяч, что ли? – проронил Конфета.
– Точно. Мяч, – сказал лиурн. – Они пинали его на зеленом газоне, бегали за ним гурьбой и били по нему ногами и головой.
– Стремясь забить в чужие ворота?
– Да.
– Ну, так это же футбол, – Конфеткин небрежно махнул ладошкой. – У нас на Земле это самая популярная игра…
– Так вот, значит, где её выдумали! – воскликнул Троян. – На вашей Земле! А мы-то тут головы ломаем!
– Что-то я не совсем догнал, – Конфеткин и сам не заметил, как перешел на школьный сленг. – К чему это вы клоните, братцы? Выдумали, значит, на нашей Земле, а играют – тут, в другой галактике?
– Ну, да. Теперь все прояснилось, – Троян довольно улыбался.
– А что это еще за придуманные страны такие?
– Сами диву даемся, – сказал лесной царь. – Загадка! Даже философы – и те не в силах ее разрешить. Куда уж нам!
– Погодите. А кто еще живет в этих придуманных странах? – спросил Конфеткин. – Ну, кроме футболистов?
– Да многие живут… Взять хотя бы того же Мойдодыра. Такой колченогий, сердитый – ужасть! Как заметит какого-нибудь грязнулю, да как топнет на него ногою, да как зыкнет: я, понимаешь, тут всех умывальников начальник и мочалок командир – и давай ему голову с мылом мыть!
– А-а! – Конфеткин потер пальцем нос. – Ну, этого я знаю, кто придумал…
Лесные жители посмотрели на него с уважением.
– А еще у нас тут в лесу печка живет, – сообщил Троян. – И ежели ты, положим, проходишь мимо нее – она давай тебя просить, чтобы ты ей, значит, дровишек нарубил, да ее распалил, да тесто замесил, да пирожков налепил и в духовку поставил. И, коли сделаешь всё, как надо, то угостит тебя такими отменными пирожками – пальчики оближешь!
Светлый Рыцарь кивнул:
– И про эту знаю!
Троян, с сомнением в голосе, спросил:
– Так, может быть, ты и про Ивана, крестьянского сына, который из проруби ведром волшебную щуку зачерпнул, тоже знаешь?
Конфеткин фыркнул:
– А то, как же! У нас про него все знают с самых малых лет!
– Так вот оно что… – задумчиво молвил Троян. – Выходит, жителей всех этих придуманных стран понапридумывали на вашей планете? И они отразились тут, у нас?
– Возможно, и так, – сказал Конфеткин. – А, может, и нет – на других планетах тоже ведь могли что-нибудь присочинить… И даже…
Он почесал свой курносый нос, и на его девственно чистом лбу обозначились две тонких складки.
– Что? Что даже? – раздались нетерпеливые голоса.
– Я даже не удивлюсь, – провозгласил Конфеткин, – если Вас самих тоже придумали!
– Во как! – ахнули на полянке.
Запала глубокая тишина.
– Да. И, может быть, даже эту лужайку, и этот лес – всё это тоже кто-то придумал!
– А ты знаешь, паря, – произнес Троян, покачивая седобородой головой, – мне эта мысль уже давно в башку залетала. Вот так вот лежишь, иной раз ночью на траве-мураве, смотришь на звезды, и думаешь: и откуда же все это взялось? А? Кто же все это так ловко понапридумывал? Да и не только звезды, но и облака, и лес, и ручеек? Не могло же всё это взяться само собой, из ничего? Кто-то всё это здорово сочинил. А? Как думаешь?
– Похоже на то, – сказал Конфеткин. – Как не крути – а все эти миры кто-то сотворил.
– А творца кто сотворил? – ввязался в полемику Иван. – Другой творец, что ли?
– А что? Может быть, и другой, – согласился с ним Троян.
– А этого другого кто? Третий?
– Ага. Третий.
– А третьего кто? – Иван разгорячился не на шутку. – Кто сочинил третьего, я вас спрашиваю? Может быть, скажете, четвертый?
– Верно мыслишь, солдат, – лесной царь покивал головой. – Наверняка, был и четвертый.
– Во всяком случае, некоторые творцы мне известны, – заявил Конфета. – Бременских музыкантов, к примеру, сочинили братья Гримм, я это точно знаю. А Мойдодыра – Корней Чуковский.
– Ладно! Пусть так, – пытался дойти до самой сути Иван Горисвет. – Допустим! А вот этих-то, как их, бишь…
– Братьев Гримм с Чуковским?
– Ну да. Их кто сочинил?!
– Мама с папой, – брякнул Конфета.
– А маму с папой кто?
– Другие мамы с папами, – подсказал лесной царь с самым добродушным видом.
– А тех кто? Их-то, какие родители присочинили? Что, так и будем сидеть на опушке и пересчитывать их до самого утра? – Иван простер руку вдаль и покачал ей, сложив ладонь лодочкой. – Кто сочинил самого первого папу, и самую первую маму – вот о чём я спрашиваю!
– Еще один творец, – сказал Троян. – Самый изначальный. А без него – никак.
– Ну вот! Приплыли! – Иван рассмеялся. – А этого-то, самого изначального творца, кто сотворил?! Откуда он появился?!
– Да. Тут загадка… – Троян недоуменно сдвинул плечами. – Даже философы – уж на что башковитые парни! – и те никак не допрут.
– Ладно, – внёс конструктивное предложение Конфета. – Давайте замнем эту тему для ясности.
Эта идея показалось всем очень мудрой. Конфеткин вновь стал расспрашивать о других странах. Их оказалось очень много. Вскоре рыцарь узнал, что обитатели всех этих стран жили отдельными сообществами. Были тут и совсем маленькие поселения, и большие города и даже целые государства. Все они были разделены между собой ничейными зонами – белым туманом, зеленоватой субстанцией, похожей на кисель, или иными образованиями. Жители всех этих стран могли сообщаться между собой, проницая границы, однако делали это не слишком охотно, ибо им было приятнее жить среди своих. И даже вверху, в заоблачных высях, кипела жизнь, но туда мог подняться далеко не каждый.
Пока протекала эта мирная беседа, вернулись отлучавшиеся эльфы. Дождавшись, пока в разговоре возникнет пауза, один из них сказал:
– Взгляни-ка, о светлый рыцарь, на этот снаряд. Похож ли он на описанный тобою крячик?
С этими словами он протянул Конфете маленький мешочек, свободно умещавшийся в ладони и набитый чем-то сыпучим. Рыцарь взял изготовленный эльфами крячик, ощупал его с видом глубокого знатока… взвесил в руке… И вынес вердикт:
– Годится!
Лица эльфов радостно оживились, и Конфета понял, что все они горят желанием поиграть в новую для них игру. Тогда он попросил их принести из леса две палки. Он воткнул одну из них в землю на краю поляны, приставил к ней пятку правой ноги, а к ее носку – пятку левой ноги и, двигаясь таким манером, отмерил ровно десять шагов длиною в одну ступню. Здесь он установил вторую «штангу».
– Становись на ворота, – предложил Конфета одному из эльфов, указывая пальцем его место. – Я буду бить, а ты – держи.
Эльф встал в ворота. Рыцарь снял с пояса меч, авоську с игрушками, сложил все это на полянке и отмерил от ворот ровно одиннадцать широченных шагов.
– Готов?
– Да, – сказал эльф, принимая стойку вратаря.
Светлый рыцарь слегка подбросил крячик. Когда тот стал опускаться, он ловко вывернул пятку правой ноги и очень расчетливо ударил по нему щечкой ступни. Тихонько крякнув на его сапоге, крячик взмыл вверх. Не упуская его из вида, Конфета быстро преступил с ноги на ногу, и поддал его щечкой ступни себе на ход. Двигаясь, таким образом, к воротам и сноровисто жонглируя крячиком, он, наконец, подбил крячик повыше и с лету смачно приложился к нему внешней стороной ступни. Рассыпчато крякнув о сапог, рукодельный снаряд полетел в угол ворот. Вратарь метнулся к нему в отчаянном броске, но не достал. Конфета вскинул кулак над головой и звонко выкрикнул:
– Го-ол!
Глаза его сияли.
– Теперь бей ты, – предложил он поднявшемуся с земли вратарю.
Они поменялись местами.
Поначалу у эльфа дело не слишком-то клеилось, но очень скоро он освоился и даже так поднаторел, что забил Конфете несколько голов. Теперь уже вся поляна кипела спортивными страстями. Светлый рыцарь показал лесным жителям еще несколько элементов игры – перепасовку, пронос крячика на голове с последующим сбрасыванием на ногу и так далее. Словно по мановению волшебной палочки, откуда-то стали возникать все новые крячики, появилось еще несколько импровизированных ворот, и вскоре на полянке уже стало тесно от игроков. Теперь всё это выглядело так, как будто Конфета вдруг перенесся на Землю и очутился на школьном дворе среди своих одноклассников. Он даже услышал столь привычные для его уха выкрики, как: «Бей!» и «Ну, что ты там телишься, мазила?!» Уже стало смеркаться, а эльфы все никак не могли угомониться, словно малые дети, которым для их светлых игр не достает и белого дня. Во время этой азартной суматохи, к Конфете подошел Иван. Вид у него был задумчивый.
– А кто придумал эту игру? – спросил он.
Его приятель сдвинул плечами:
– Понятия не имею.