Чт. Мар 28th, 2024
Конфеткин

Глава третья

Звуки неведомой трубы

– Ну-ка, ну-ка. Расскажи-ка мне об этом, – сказал Иван.

«А почему бы и нет?» – подумалось Конфеткину. – Время есть, титаны проснуться еще не скоро. А Иван, судя по всему – человек стоящий, надежный. И, решив, что вреда от этого не будет, Конфеткин поведал солдату о своих приключениях.

– Да-а… – протянул Иван, когда Конфеткин окончил свой рассказ. – Вот уж никогда бы не подумал…

– О чем это ты?

– Да что доведется встретить живого инопланетянина, – усмехнулся Иван. – И сидеть с ним под землей – вот так вот, нос к носу! Рассказать своим – так не поверят. А у вас там что – и все такие?

– Какие?

– А такие, что из-за плюшевого медвежонка – к чёрту на рога полезут.

– Так я ж не ради медвежонка, – потупился Конфеткин.

– Понятно! Ты делаешь это ради той несчастной девочки со своей голубой планеты. Да только знала бы она, как тебе тут достается!

– Ничего, – сказал Конфеткин. – Зато теперь мне ясно, в каком направлении вести поиск. Я должен попасть на остров Морро!

– Ой-ей! Он должен! – поддел его солдат. – Смотрите-ка, какие мы орлы инопланетные выискались!

– А что?

– Мы! Мы должны! – вскинул палец Иван. – Или ты забыл уже, что царица небесная поручила это дело и мне? Да и хорош бы я был, коли отпустил бы тебя одного на такое опасное дело. И это – после того, как ты, с риском для жизни, перерубил поводок, на котором меня водили, словно паршивую собачонку!

Конфеткин невольно улыбнулся горячности друга. Он попытался охладить его пыл:

– А тебя не смущает, что поиски медвежонка могут и затянуться? И что мы удалимся еще дальше от твоей родины?

– Эге! Кабы знать, куда ведут наши пути-дороженьки! – философски заметил Иван. – И на каких путях мы ближе всего к отчему дому!

Было уже за полночь, когда тишину сонного города прорезал громкий гудок и раздались ритмичные удары – казалось, кто-то неведомый бил колотушками в огромные барабаны. От этих звуков Конфеткина пробрала дрожь. Он невольно схватил солдата за руку:

– Что это?

– Демоны Ночи. Они призывают Титанов на остров Морро.

Это наш шанс, подумал Конфеткин и, как бы читая его мысли, Иван произнес:

– По-моему, у нас появилась реальная возможность попасть на этот загадочный остров, не так ли?

Как по команде, отважные друзья поднялись на ноги.

– Ну что, двинули, что ль, братишка по разуму?

Похоже, Иван не терял чувства юмора и в самых пиковых обстоятельствах. Друзья на цыпочках прокрались к двери. Солдат приоткрыл её и выглянул наружу.

– Ну, что там, – шепнул Конфеткин.

– Т-сс…

В небе висел серебристый диск луны, струя на землю призрачные лучи. В ее сонном свете двор выглядел пустынным. Не утерпев, рыцарь выглянул из-за плеча Ивана.

– Ну? Что мы тут топчемся?

– Погодь. Давай выждем чуток.

– А смысл?

– Ты знаешь, куда идти? Я – нет.

– Ну, и?

– Значит, нам следует дождаться, пока из дому выйдет кто-нибудь из Великанов и сесть ему на хвост.

Конфеткин понял его мысль.        

– И он приведет нас к острову Морро?

Солдат кивнул.

Что ж, задумка недурна, подумал рыцарь. Стоит попытаться…

Они выжидали еще минут десять, прежде чем дверь одного из подъездов скрипнула, и из нее вышел Титан, в котором друзья, несмотря на слабый свет луны, узнали Дубовича. Он сошел со ступенек, вытянув перед собой руки, словно в каком-то сомнамбулическом сне.

Выйдя на дорожку, Дубович свернул налево от себя и медленными шагами побрел вдоль здания, мимо затаившихся в темноте воинов. Дойдя до конца дома, он скрылся за его углом. Друзья уже хотели, было, выйти из своего укрытия, как вдруг хлопнула дверь ещё одного подъезда, и появился другой Великан. Он проследовал по двору в том же направлении, что и Дубович. Шаги у него были странные, неуверенные. Окна домов по-прежнему оставались темными – нигде не блеснуло ни единого огонька. Когда и этот исполин скрылся из виду, Иван тихонько сказал:

– Айда!

Стараясь держаться в тени, отбрасываемой деревьями и стенами домов, друзья прокрались на улицу. Ритмичные звуки барабанов не умолкали, и труба трубила так, что от её звуков стыла в жилах кровь. На её зов из окрестных домов стекались Титаны и сбивались в небольшие отряды по 10-15 человек. Они уходили в западном направлении, облитые мертвенными лучами ночного светила. Их тела ритмично покачивались из стороны в сторону в такт барабанным ударам, и от этого титаны казалось некими механическими существами.

Вскоре друзья убедились, что Великаны находятся в глубоком трансе и не замечают вокруг себя ничего. Тогда воины света вышли из тени домов и присоединились к одной из колонн.

Исполины двигались по улицам, между высокими коробами домов, тонущих вершинами в ночных небесах, точно по дну мрачного лабиринта. Тяжелые шаги их размеренно ухали в унисон ударам колотушек, грузно впечатывая свои шлепки в серый монолит мостовых.

Куда они шли? Чья неведомая воля направляла их тяжёлую поступь?

Не так ли двигались по этим мостовым и многие поколения Великанов до них – и сто, и двести, и тысячи лет тому назад? И никому, никому из них не удалось избежать этой участи!

Позже, когда комиссар Конфеткин станет воскрешать в своей памяти события этой удивительной ночи на далекой планете Тэц, перед его мысленным взором всплывет и этот желтый обод луны, струящий серебристый свет над тёмными громадами домов, и эти монотонно шлепающие перед ним ноги в грубых ботинках. Он вспомнит и себя – бегущего вслед за ними трусцой – маленького, как котенок, человечка. Ему припомнится, как они с Иваном проходили по мосту через широкую реку, и как она сияла золотистой чешуей в лучах дисковидной луны. И в его ушах будут стоять жуткие, пронзительные завывания неведомой трубы, сопровождаемые глухими ударами барабанов. А они пройдут по ровным, словно расчерченным под линейку, улицам подземного города, и великанов будет становиться всё больше и больше. И никто из них не увидит ни Конфеткина, ни его друга, как будто на них будут накинуты шапки-невидимки. А с первыми лучами бледного солнца они выйдут за околицу и пойдут по отполированной тысячами ног дороге из тесаного камня. И с правой руки от них протянется канал и, немного погодя они увидят на нём работающих великанов. Они будут издали следить за передвижениями колон. Некоторые из них, повинуясь зову трубы, отбросят свои лопаты и тачки, и странными, неуклюжими шагами, как бы против своей воли, потянутся к идущим по дороге. Вновь прибывшие станут вливаться в ряды Титанов, а их товарищи-строители будут глядеть им вслед с окаменевшими лицами, не предпринимая никаких попыток остановить. Позже Конфеткин спросит у Ивана о причине их столь странного поведения, и Иван ответит ему, что труба призывает на остров Морро далеко не каждого, но лишь тех, кому пришёл срок.

А потом солнце начнет тускнеть, и на него набежит тёмное облако, и колоны Титанов будут двигаться в густом полумраке, как во время затмения. И Конфеткин уже утратит чувство реальности происходящего, и они, наконец, достигнут берега Лилового Моря. Там, у пирса, будет пришвартована огромных размеров самоходная баржа, и у её трапа будут стоять черные Демоны Ночи в кумачовых шароварах. Глаза великанов будут гореть мутным жёлтым светом, а тела обнажены по пояс. Один из них будет трубить в трубу, касаясь ею тёмных облаков, а другой размеренно бить колотушками в громадные барабаны. И Титаны будут подниматься на палубу баржи, под звуки этой трубы и этих барабанов, и покорно спускаться в её глубокие тёмные трюмы. И Конфеткин с Иваном тоже взойдут на баржу в хвосте одной из колонн, и скроются в её огромном чреве. И когда баржа поглотит всех Титанов, люки над трюмами задраят невидимые духи.

* * *

– А потом будет лето, – сказал дебелый Великан, устремив взор в одну точку. – А за летом наступит осень. А потом придет зима. А после зимы настанет весна, и зацветут цветочки. А после весны опять будет лето. А за летом…

Он сидел на скамье, неподалеку от комингса, на котором примостились светлые воины, и на его пухлых губах блуждала безмятежная улыбка.

– Дураки! – сдавив голову руками, словно обручем, горячо восклицал другой титан с тонким, нервическим лицом сангвиника. – Ай, какие же мы всё-таки дураки! И зачем, зачем нам понадобилось рыть этот чёртов канал? На кой ляд он нам вообще сдался? Башню, строить надо было, башню! И выгнать её аж до самой луны, и схватить за бороду того типа, что сидит на ней в своём звездном колпаке. А канал – что? Канал – тьфу! – чепуха. Его засыпать надо.

Баржу вздымало на высоких волнах и швыряло в пучину с небывалой яростью. При этом её борта скрежетали под ударами волн с такой угрожающей силой, что Конфеткину казалось – сейчас обшивка не выдержит, треснет, и вода хлынет в трюм.

– А зимой выпадет снег, – мечтательно рассказывал дебелый Великан, не обращая ни малейшего внимания на качку, – и тогда Петя сядет на саночки, и будет кататься с горки. И мама купит Пете конфетку. Потому что Петя – хороший мальчик. Петя слушает маму. А за зимой придет весна…

– Всё! Всё не так! – взволнованно провозгласил сангвиник. – Нам надо начинать жить по-новому! А тех мерзавцев, что будут много вякать – передавить как клопов!

Вокруг был разлит красноватый свет – словно от кварцевой лампы в какой-то фотолаборатории. Титаны сидели на скамьях, подобно изваяниям. Густые тени скрадывали очертания тех, что находились поодаль от наших друзей, и от этого силуэты исполинов напоминали огромные расплывшиеся кляксы. Многие из них что-то бубнили, и поэтому в трюме стоял невнятный гул, но Титаны не слышали друг друга. Они озвучивали свои собственные мысли, мелькавшие в их головах, подобно переменчивым клочкам облаков.

Один из пассажиров этого мрачного судна сунул руку в боковой карман куртки, вынул портмоне, раскрыл его и с таинственным видом принялся пересчитывать бумажные деньги. При этом он старался держать купюры таким образом, чтобы никто не застукал его за этим занятием.

– А потом я делаю так, – скрипучим голосом повествовала косматая баба. – Ставлю семечки под картонный колпак и читаю над ним молитвы, а мой муж стучит по столу ложками, чтоб они скорее просыпались. И высаживаю их на грядке, когда луна войдет в третью фазу…

Пересчитав деньги, таинственный пассажир сложил их в портмоне и сунул в карман. Он поерзал на скамье, укореняя на ней свой огромный зад.

– А потом настанет лето, – мечтательно рассказывал Великан Петя. – А за летом будет осень. А потом придет зима…

– Потому что должно быть верховенство закона! – разгорячено брякнули в другом углу. – А иначе – всем нам хана! А то ведь что ж это такое получается? Одним, значит, позволено все, а другим – кукиш с маслом?

– Вот приеду на дачу, – покачивая головой, мечтала косматая великанша, – и рассажу их квадратно-гнездовым способом…

Сангвиник язвительно ухмыльнулся:

– Все негодяи! Всех, всех долой! Нужны новые лица, новые идеи!

– Вот потому и шарахаемся из стороны в сторону, словно пьяные матросы, – монотонно бубнили на другом краю. – Сегодня одно делаем, а завтра – сморозим что-нибудь такое, что потом и сами диву даемся: и как такая дурь могла влететь кому-то в башку?

– …а летом вырастут розочки! – воскликнул великан Петя с блаженной улыбочкой идиота. – И мама поведет Петю в парк. И Петя будет кататься на качелях в новенькой матроске…

Казалось, все это происходило в некоем фантасмагорическом сне. Откуда-то возникло ощущение, что в трюме этой баржи собраны не отдельные исполины, но едет какой-то один единственный душевнобольной Исполин. А все остальные – как бы его проекции, его многообразные аспекты. И Конфеткин, совершенно непостижимым образом, слышал, как бьется сердце этого огромного исполина, и чувствовал его дыхание и видел, как в его бедовой головушке бродят хаотичные обрывки мыслей. И он, Конфеткин, теперь уже и сам неотделим от этого сумасшедшего исполина! И, в то же самое время, он – это нечто иное, отдельное… Он…

– Деньги не пахнут, – ворвался в его сознание резкий, убежденный в своей правоте, голос. – Деньги делают все. А без денег ты – фуфло.

Кто-то, неуверенный в самом себе, возразил:

– Но, позвольте-с! Должны же быть и какие-то принципы?

– Какие принципы? Га-га-га!

Смех наглый, самодовольный…

– А для чего они роют каналы? – спросил светлый рыцарь, плавая в своем сознании уже как бы за гранью реальности.

– А чтоб при деле быть, – пояснил Иван из глубины этой тягучей, обволакивающей грезы.

– То есть, как это?

– А так. Силища-то в них заключена, знаешь какая? Ой-ей! А куда её девать? Вот их Господь Бог и рассудил – пускай лучше лопатами машут, чем друг друга за чубы таскать…

Конфеткину подумалось, что он сходит с ума, и тут баржа застыла, и всё отступило куда-то на задний план, и стало рушиться, мелькать и ломаться, словно в каком-то калейдоскопе. Баржу качнуло, и всё опять наполнилось гулом путаных фраз. Судно двинулось по спирали – казалось, его стало засасывать в какую-то гигантскую воронку на дно океана. Конфеткин смежил веки: его несло куда-то вбок и вниз, но сопротивляться тяжелым объятиям сна он уже не мог.

Продолжение 31 Остров Морро

От Николай Довгай

Довгай Николай Иванович, автор этого сайта. Живу в Херсоне. Член Межрегионального Союза Писателей Украины.

Добавить комментарий

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *