7
Марина Спивак знакомилась с материалами дела. Дабы не утомлять Вас сухой канцелярщиной, переведем её, насколько это в наших силах, на простой человеческий язык.
В ночь на страстную пятницу, пастору Алексу приснился вещий сон. Наутро он собрал топ-менеджеров в своем роскошном кабинете и рассказал им о своем чудесном видении.
– Сегодня ночью ко мне явился Иисус, – заявил он, – и сказал, что Компания «Интеграл» не справляется со своими обязательствами перед вкладчиками, потому что это – финансовая пирамида. Она лопнет, и причём очень скоро, если мы поведем себя неправильно. И еще Иисус сообщил мне, что отныне всё будет зависеть только от наших менеджеров. Если они будут делать всё грамотно, компанию ещё можно будет спасти.
Топ-менеджеры недоуменно молчали.
Все они хорошо помнили, как полтора года назад, проповедуя слово божье во Дворце спорта, пастор Алекс пригласил на сцену двух топ менеджеров этой самой компании – «молодежных пасторов» Эдика Немырю и Боба Туманова – и попросил их рассказать о деятельности «Интеграла». После того, как эти двое превознесли свою компанию до небес, пастор Алекс произнес:
– Посмотрите на этих парней! Еще совсем недавно эти ребята ходили без трусов (смех среди паствы) а теперь они – миллионеры! И благодаря кому Вы стали миллионерами? – обратился он к топ менеджерам.
– Благодаря Вам, о, пастор Алекс! – растроганно откликнулся Эдик Немыря.
– Только лишь благодаря Вам, вашему руководству, о, наш учитель! – подпел ему и Боб Туманов, умиленно складывая руки на животе и угодливо изгибая спину перед своим духовным наставником. – Спасибо, спасибо Вам, пастор Алекс! Вы научили нас, как достичь богатства на этой земле с помощью господа нашего Иисуса Христа!
В зале раздались рукоплескания, смешанные с хвалебными возгласами в адрес пастора Алекса.
Помазанник божий воздел палец вверх:
– Вы слышали свидетельство этих парней? Они обрели богатство после того, как я поделился с ними откровением божьим, которое снизошло на меня после моей жаркой молитвы Иисусу. И сейчас я хочу рассказать о нем также и всем вам, чтобы и Вы, как и эти ребята, тоже стали богатыми и преуспевающими людьми, потому что этого хочет от Вас господь Бог!
Схема обогащения, предложенная пастором Алексом, оказалась на диво проста. Прежде всего, адептам «Ковчега спасения» надлежало нести свои денежки в компанию «Интеграл», ибо Иисус Христос сообщил пастору Алексу в приватном видении, что эту компанию ожидает небывалое процветание. Тот, кто «посеет там свои денежки в числе самых первых, пожнет просто шикарные дивиденды». И второй, не менее важный аспект его божественного озарения: прихожанам, внесшим свои вклады в эту компанию, следовало возносить горячие молитвы господу Богу об её процветании. При выполнении этих двух заповедей положительный результат был гарантирован господом Богом.
На следующий день в офисах «Интеграла» негде было яблоку упасть. Люди, как помешанные, несли свои деньги в сию «богоугодную» контору, так что их менеджерам (а на этих ключевых постах стояли наиболее преданные адепты «Ковчега Спасения») некогда было даже сгонять в туалет. Финансовые консультанты (бывшие, сплошь и рядом пасторами в филиалах «Ковчега Спасения») в свою очередь, без устали проповедовали на своих богослужениях о компании «Интеграл», имея с каждой души, внявшей их божественному гласу, свои проценты. Таким образом, пасторы эти чудодейственным образом совмещали сразу два, казалось бы, никак несовместимых дела: они служили господу Богу и, параллельно с этим, заколачивали ещё на этом и неплохие деньжата, блистательно опровергая сим слова Спасителя о том, что невозможно одновременно служить Господу Богу и мамоне.
И вот теперь пастору Алексу внезапно открылось, (и опять-таки чудесным образом!) что компания «Интеграл» – это финансовая пирамида.
Эта новость поразила топ-менеджеров.
И как же такое могло случиться? Ведь они доверяли пастору, словно пророку! С его святых уст не могло сойти ни единого слова лжи. И что теперь? Оказывается, компания «Интеграл» — это всего лишь фиговый листок для прикрытия чьих-то махинаций?
Один из топ-менеджеров, осмелев, за́дал вопрос:
– И что же теперь получается? Выходит, это по нашей вине теперь пострадают ни в чем не повинные люди?
– Да, – жестко ответил пастор Алекс. – Вы согрешили перед Господом Богом и теперь должны покаяться.
– А в чем наша вина, учитель?
– В том, что Вы нерадиво молились господу Богу о процветании компании «Интеграл!» И, значит, это Вы обманули людей, доверивших Вам свои вклады.
Посеяв в душах топ менеджеров чувство вины, пастор Алекс стал раздувать в них и чувство страха:
– Или Вы думайте, что господь Бог простит Вам это? И не надейтесь даже! Он ввергнет Вас во тьму внешнюю, где будет плач и скрежет зубов!
– И что же нам теперь делать, учитель?
– Молиться. И просить помощи у Господа нашего Иисуса Христа!
А в дополнение к молитвам, следовало также отказаться и от своих зарплат, поскольку дела компании были плачевны. И тогда всё опять наладится (теперь заблудшим овцам следовало даровать надежду).
– …Я уже послал своих консультантов, чтобы они провентилировали положение дел в этой компании. Так вот, там вся чехарда вышла из-за того, что эти двое парней, пастор Эдик и пастор Боб, наломали дров. Оказалось, что они ни хрена не смыслят в финансах. Я тут потолковал с главой «Интеграла», господином Тележкиным, и он пообещал мне, что сместит этих двух неудах, а на их место поставит новых…
Пройдя, таким образом, по клавишам вины, страха и надежды, святой отец стал играть на благородстве.
–…А если кто-то желает отречься, – гремел он, – как некогда отрекались от господа нашего Иисуса Христа, и уйти из «Интеграла» – что ж, я никого не держу! Пускай, пускай бросает и меня и нашу компанию в самые тяжкие для неё времена. Мы обойдемся и без этих Иуд. Но только пусть потом не приползают ко мне на брюхе, вымаливая прощение, потому что я скажу этим отступникам: «Кто Вы? Не знаю Вас. Отойдите от меня, делающие беззаконие». Претерпевшие же всё до конца, узрят расцвет нашей компании и будут в числе самых почетных её членов.
Так проповедовал пастор Алекс. И когда он спросил, есть ли желающие оставить дело божье ради презренных «фантиков» и бросить компанию «Интеграл», подобно Иуде Искариоту, таковых не нашлось, ибо никто не желал становиться предателем.
– Так давайте же все вместе встанем в круг и, взявшись за руки, поклянемся перед господом нашим Иисусом Христом, что мы никому не расскажем о проблемах в нашей компании! – предложил пастор Алекс. – Зачем мы будем попусту волновать людей? Кому принесет пользу шумиха, поднятая вокруг «Интеграла?» Нет, мы будем работать, молча, претерпевая нужду и лишения, как это делали верные ученики Христа! Мы выведем нашу компанию из пике, и никто никогда даже не узнает о том, что она находилась на грани краха!
Топ-менеджеры встали в круг, взялись за руки и, вместе со своим учителем, поклялись перед Господом Богом, что они будут хранить тайну «Интеграла», как зеницу ока. А также станут, подобно древним святым апостолам, работать без зарплат! И даже пожертвуют на канцтовары и иные нужды компании, кто сколько сможет! От восторга и умиления по лицам многих топ-менеджеров заструились слезы; в эти мгновения они готовы были снять с себя последние рубахи и отдать их своему пастору.
Пользуясь благоприятным моментом, Пастор Алекс встал в центр круга, воздел руки горе и возвестил:
– Братья и сестры! Только что, во время нашей общей молитвы, на меня снизошло озарение! И теперь я точно знаю, каким образом мы сможем поправить дела нашей любимой компании, заделаться миллионерами и преумножить деньги наших вкладчиков! Мы возьмем ссуду в одном из наших банков под чисто символические проценты и начнем выплачивать людям шикарные дивиденды в залог их недвижимости. За это время «Интеграл» встанет на ноги – а я в этом уверен на все сто процентов! – и все будет снова о ‘Кей!!
И вот, через полгода после этого памятного промывания мозгов, региональные представители компании «Интеграл» забили в набат.
Денег не стало. Ни на зарплату сотрудникам, ни на аренду помещений, ни на выплаты вкладчикам. Генеральный директор компании «Интеграл», господин Тележкин, скрылся в неизвестном направлении. Одураченные вкладчики, в подавляющей своей массе прихожане «Ковчега спасения», стали осаждать офисы «Интеграла», требуя возврата денег. Те же из них, кто заложил еще и свою недвижимость, клюнув на «шикарные» дивиденды, оказались в наихудшем положении, поскольку над ними нависла реальная угроза утраты жилья. Назревали весьма неприятные события. Следовало предпринять какие-то экстраординарные меры и найти выход из создавшегося положения. Региональные представители «Интеграла» и их ведущие менеджеры, после долгих усилий добились приема у своего духовного лидера, пастора Алекса, дабы услышать из его праведных уст мудрое наставление.
– Пастор Алекс, что делать? – взывали к нему отчаявшиеся директора. – Денег нет! Нас осаждают возмущенные вкладчики! Тележкин не отвечает на наши телефонные звонки, и никто не знает, где он. Мы оказались в клетке со львами! Как же нам быть?
– Молиться, – смиренно потупляя очи, ответствовал помазанник божий. – И просить Иисуса Христа о том, чтобы он разрешил Ваши проблемы.
– Так мы же молимся, пастор Алекс. Еще как молимся! Но нам хотелось бы узнать, каково реальное положение дел в компании?
– А что, разве оно Вам ещё до сих пор неизвестно? – удивился пастор Алекс. – Странно… Ведь ваши топ-менеджеры уже давным-давно знают, что компания «Интеграл» – это банкрот.
Региональные директора были ошарашены таким ответом.
Как так – банкрот? Топ-менеджеры знали об этом – и молчали? И ничего не сказали им, своим директорам? Эти набожные, высоко духовные консультанты продолжали принимать у вкладчиков деньги, прекрасно сознавая, что не смогут им их вернуть?
В это трудно было поверить.
– Ну, да, – сказал пастор Алекс, кротко опуская веки и едва заметно улыбаясь. – Они все знали, и молчали. Можете сами у них спросить.
– Но почему? Почему они так поступали?
– Ну… в общем-то они молодцы, – похвалил учитель. – Они старались. Хотели вывести компанию из прорыва, но у них не получилось… Кризис подкосил. Давайте же простим их, как нас учил Иисус Христос, они же не ведали, что творили.
– А где Тележкин?
– понятия не имею. Ведь это же Ваш директор… Наверное, уехал куда-нибудь на переговоры с банками… Очевидно, пытается как-то разрулить ситуацию… Нам надо набраться терпения и подождать, когда он вернется. Возможно, он всё еще как-то уладит.
– А если нет?
Пастор Алекс развел руки:
– Ну, на всё воля божья…
– Но люди потеряют свои деньги, квартиры! И в этом будем виноваты мы!
– Да, да, вы! – согласно закивал наместник Бога. – Виноваты будете вы! Ведь это вы обманывали людей! Вы строили эту финансовую пирамиду. И теперь вы должны покаяться в этом… Я тоже имею грехи, и я не стану утверждать, что я – святой на все сто процентов. Но к вашим махинациям я не имею никакого отношения. Но все равно, давайте помолимся Богу вместе и попросим у Иисуса прощения. Мы все грешны пред Богом, но Бог милостив, и он нас простит.
– А как же люди? Они что, потеряют всё?
– Ну да, – беззаботно чирикал святоша. – Они потеряют все: и деньги, и квартиры. Но вспомните древнего Иова. Он ведь тоже потерял все, что у него было: и дом, и детей; он лежал на гноище, больной и нищий, однако не отрёкся от Бога. И Бог вознаградил его за его верность. И эти люди тоже не должны роптать. Пусть молятся Богу. Давайте и мы, все вместе, тоже помолимся за этих людей…
8
– Короче говоря, встретился я с этим гусем, и накатили мы, в привокзальном буфете, по соточке, – рассказывал Димон. – И вижу я, какой-то он мутный, скользкий… Цитатами из святого писания так и сыплет, а сам же за рупь с полтиной и мать родную готов удавить. В общем, рыба еще та… А я ж воробей стрелянный: и золотишко на севере мыл, и на буровых нефть качал и, рефмехаником, Союз исколесил вдоль и поперёк! Всякого, скажу я тебе, народца насмотрелся. И вижу я, что с этим гусем лапчатым надо держать ухо востро. Поет-то он сладко, и все время лебезит передо мной, а вот чую, задницей чую, ох, подведёт он меня под монастырь… И, таки, обкрутил, гад ползучий…
Димон приумолк, погружаясь в воспоминания.
Он полулежал на тюфяке, брошенном на пол. Было уже за полночь, и на небе горели крупные звезды, но в палатке царила темень.
– Да как же это вышло? – спросил Карманов из своего угла.
– А хрен его знает. Наклюкались мы с ним тогда до лысых чертиков. Да всё, знаешь, под сурдинку о Боге, о рае, о спасении душ… Уж и не помню сам, как я выпал в осадок.
Иванов пошевелился, меняя позу; Карманов жадно впитывал каждое его слово.
– И вот просыпаюсь я, братуха, в каком-то вагоне… Гляжу, лежу на полке, голова трещит с похмелки, как в аду, и в груди же так палит… Выглянул в окошко – мама мия! Вагон-то в степи стоит! Прошелся я по нему – а в нём ни души.
Спрыгнул я с вагона, вижу, а он в тупике брошен. Так что тут торчать можно до новых веников. Ну, и побрел я наудачу. Тыкался-мыкался, пока не пришел к какой- то речушке. Гляжу, а на другом берегу палатки стоят, какие-то люди там тусуются. А тут и лодочник ко мне подгребает, словно по заказу. Ну, и перекинул он меня на эту сторону, а назад-то, тю-тю! хода уже нет. С тех пор тут и кантуюсь.
– И что же теперь?
– А ничего… Сижу тут, бабки подбиваю.
– В смысле?
– Ну, в смысле, подвожу итоги своей непутевой жизни…
– И как?
– Хреново, братан, хреново… Что было – то профукал, не ценил. И гулеванил, скажу я тебе, и водяру пил…
– Женат?
– Естественно.
– А дети есть?
– Ну.
– Сколько?
– Трое. Две дочери и сын.
Они помолчали. Потом Димон протяжно вздохнул:
– И вот как подумаю я теперь… и Любку обижал почем зря, и детям внимания мало оказывал… А назад-то уж – всё, тю-тю! Пути нет. Финиш! Приплыли!
Нависла долгая пауза.
– Ну, а ты-то как? – спросил Иванов. – Небось, на коне?
– А я всегда на коне, – с какою-то злобой ответил Андрей.
– Значит, прямиком в рай попадешь…
Карманов усмехнулся:
– А ты что же, веришь во все эти еврейские народные сказки? У нас, в Красном Чабане, тоже такие были.
– А где это?
– Да есть у нас, на Украине, такое село. До перестройки ничего ещё, нормально жили. А как пришел Горбатый – так все раскурочили и разворовали. Скотину повыбивали, поля бурьяном заросли, работы нигде не стало… Ну, кто пошустрее был, тот в город свалил. Остались лишь пьянь да старцы. А эти богоискатели хреновы, слышь, что учудили? Нашли заброшенную хату, побелили ее, иконы внутри повесили, и ходят там со свечками, Бога ищут по всем углам. Ау! Где ты, Господи? Фигня все это…
– Да ты чо, братан, в Бога не веруешь, что ли?
– А ты шо, веруешь?
– Естественно.
– Ну, так и где же он, этот твой господь Бог? – злобно просвистел Карманов.
– В душе, братуха.
– Ха-ха! Слова! Слова всё это! Душа! Бог! А ты их видел когда-нибудь? Что-то Господь Бог, когда я у себя в Красном Чабане в навозе ковырялся, мне не слишком-то помогал. И если бы я не дрыснул оттуда – то так, до самой могилы, и коптил бы там небо, во славу божию.
– Да чо ты все кипишуешь, братан?
– Ничего!
Карманов нахохлился.
Он лгал и превосходно знал об этом.
Ни в каком навозе он отродясь не ковырялся. Мать его была сельской учительницей и воспитала своего единственного отпрыска отпетым эгоистом. На вступительных экзаменах в Сельскохоз институт Карманов срезался и пристроился, по мамкиной протекции, киномехаником в сельском клубе. Там он крутил кино два раза в неделю, а остальное время бил баклуши. От армии сердобольная мамочка «отмазала» его по липовой справке – мол, сыночек слаб здоровьем, что не помешало ему, однако, обрюхатить одну дивчину, а потом «дрыснуть» от неё из Красного Чабана. И теперь его незако́ннорождё́нный сын, как и он сам, рос без отца.
Но и в городе Карманов предпочел идти по жизни окольными путями.
Он пристроился на работу слесарем в одну автомастерскую. Владельцем её был человек состоятельный, и у него имелась дочь на выданье.
Девчушка была очень хороша собой, но, если бы она была даже и уродиной, это не изменило бы его планов – ибо в той игре, которую он вел, это не было главным.
Главным же было – завоевать себе место под солнцем. Залезть, в этом курятнике жизни, на шесток повыше, и гадить, гадить оттуда на головы тех, кто находился внизу.
И, в какой-то мере, Карманову это удалось – то есть, взобраться на шесток, и гадить, гадить оттуда – и, причем, гадить с превеликим даже удовольствием! И, в особенности же, гадить на голову своего тестя, который имел глупость отдать за него свою дочь, обеспечить их жильем и ввести его в свой бизнес!
Хитро, очень хитро и расчетливо сыграл Андрей Карманов роль простака, втерся в доверие к тестю и перехватил у него практически всё его дело. А как перехватил, так сразу же и расплевался с ним.
И теперь у него уже три бутика, на горизонте маячит собственная автомастерская… И любовница есть, и жена… Все тип-топ! А как обрастет «жирком», мечталось ему, как набьет мошну потуже – так и выйдет в большие люди… Зацепится в какой-нибудь партии (ему без разницы в какой, их сейчас расплодилось, как поганок) и выдвинется в депутаты горсовета! а там и выше взлетит, на самую верхушку выскочит, на самый главный шесток! И тут уже власть! Реальная власть! И бабки, бабки, бабки! Фу! Аж дух захватывает, аж голова кругом идет! Будет на Лексусах разъезжать! Чёрную икру ложками жрать! Любовниц заведет целый гарем, как турецкий шахиншах! И все-то будут у него самые отборные, самые задастые да цицкастые! А потом приедет на чёрном мерине в Красный Чабан – и плюнет прямо в рожу своему председателю! Знай, дескать, наших! Смотри, мол, из какого дерьма я выполз, и каким важным перцем теперь заделался!
Да, он ещё им всем покажет! Только надо как-то дернуть отсюда…
Карманов прислушался. С угла доносилось ровное дыхание Димона. Похоже, тот заснул… Андрей решил выждать, для верности, еще минут двадцать, а потом приступать к выполнению своего плана.
9
Игорь Шевчук и Марина Спивак катили на мотоциклах по брусчатке Кошевого спуска. Они были экипированы, как самые заправские рокеры: куртки-косухи, джинсы «Levi’s», заправленные в высокие ботинки; на головах – оранжевые шлемы. Сыщики съехали на площадь Корабелов. На автобусной остановке они увидели одинокую женщину в чёрном одеянии. Мотоциклисты подъехали к ней. Игорь снял шлем и окинул незнакомку изучающим взглядом.
Женщина была худа, с лицом желчным, колючим и горбоносым; тонкие бескровные губы и подслеповатые глаза навыкате производили неприятное впечатление. Из-под темного платка выбивались барашки жидких седых волос.
– Вы не подскажите, как проехать к молитвенному дому «Ковчег спасения?» – спросил у нее сыщик.
– Ну, слава Богу! – радостно откликнулась тетка. – А я поджидаю вас тут уже целый час! Ведь вы же пастора Алекса ищете?
Шевчук не смог скрыть своего удивления:
– А Вы откуда знаете?
Она махнула ладошкой:
– Да уж, знаю!
И пояснила озадаченному сыщику:
– Сегодня ночью мне приснился сон: будто бы я стою в поле, а надо мной висит золотое облако. И вдруг с этого облака раздается голос: «Люда! Бросай все свои дела, и поспеши на автобусную остановку в Кузнях, что у кафе «Ветерок». Там к тебе подъедут две заблудшие овцы на мотоциклах, и ты укажешь им путь к спасению».
Игорь недоверчиво воззрился на тётку. Та подняла́ палец:
– Поедете вверх по Качельной, аж до самой Розы Люксембург, потом свернете направо, проедите мимо автозаправки, и перед улицей Рабочей увидите двухэтажное здание из красного кирпича, огороженное металлической оградой. Это и есть «Ковчег Спасения». А позади него будет небольшая калитка. Возле неё и ждите.
Всё это попахивало какой-то чертовщиной. Впрочем, это дело попахивало ею с самого начала.
Молодые люди поехали в указанном направлении. Они без труда нашли дом молитвы. Как и говорила баба, это было двухэтажное здание из красного кирпича, обнесенное ажурной металлической оградой. К широкому крыльцу вела дорожка из тротуарной плитки. С левой руки, перед домом, стоял небольшой павильон – по всей вероятности, это была церковная лавка.
Следуя указаниям чёрной провидицы, оперативники обогнули дом, подъехали к нему с тыльной стороны и действительно увидели в заборе небольшую калитку. Около неё стояло темно-вишневое БМВ, регистрационный номер ХР 06-66. Сыщики отъехали вглубь улицы – с таким расчётом, чтобы держать калитку в поле своего зрения.
Эта идея – съездить в Ковчег Спасения – родилась у них спонтанно. Они не рассчитывали ни на что конкретное – просто хотели провести рекогносцировку, составить себе общее впечатление об атмосфере, царившей в среде сектантов. Меньше всего молодые опера надеялись на то, что им удастся так вот, слету, напасть на след пастора.
И, тем не менее, им это удалось.
Не прошло и десяти минут – как из калитки выпорхнул пастор Алекс с желтым кейсом в руке. Они сразу опознали его по имевшимся в деле фотографиям. Воровато озираясь, пастор припустил к машине, сел за руль и отъехал. Выждав немного, оперативники двинулись за ним.
Пастор начал петлять по городу, как самый заправский шпион, проверяя, нет ли за ним слежки. Наконец, он выехал на площадь Ганнибала, нырнул под железнодорожный мост, выскочил на Антоновское шоссе и погнал по трассе. Стало ясно, что он заметил двух подозрительных рокеров у себя на хвосте и теперь пытался оторваться. Оперативники начали преследование.
БМВ пастора Алекса летело по шоссе, совершая немыслимые обгоны. Метрах в ста, на своей Ямахе, летел за помазанником божьим Игорь Шевчук. За его спиной лихо газовала Марина.
Внезапно, на совершенно прямом и пустом участке трассы, машина пастора Алекса растворилась.
Еще толком не осознав, что преследовать уже некого, Шевчук домчался до точки исчезновения БМВ, влетел в облако какого-то сиреневого тумана и попал в круглый туннель. Впереди него, в дымной серой трубе, стрелой уносилась машина святоши. В ушах сыщика послышался тонкий протяжный звон – казалось, какая-то неведомая сила втягивала его, словно песчинку, в неведомую реальность.
И тут брызнул свет, и впереди возник образ пылающего равнобедренного треугольника. На месте мчавшейся впереди машины появился силуэт пастора Алекса. Он летел на метле, с желтым кейсом в руке. На голове дважды крещеного демократа росли рога, и Игорь отчетливо видел перед собой его изогнутую, как у жокея, спину в клетчатом ворсистом пиджаке.
Пастор Алекс влетел в пылающий треугольник.
Игорь летел за ним в каком-то странном оцепенении. Свет разрастался, усиливался, пока не стал ослепительно белым. Вдруг всё погасло, и сознание сыщика погрузилось во тьму…
10
Андрей Карманов вылез из палатки и осмотрелся.
Ночь была темна, и на краю неба висела бледная луна, серебря реку косыми холодными лучами. Звезд было много – крупных, ярких, манящих своими непостижимыми тайнами, однако их свет, ослабленный неимоверно большими расстояниями, почти не освещал земли.
Карманов затаился у палатки.
Тишина стояла абсолютная – вязкая, сосущая, пугающая своей неподвижностью и бездонной глубиной.
Он сидел на корточках, не шевелясь, и его бесшумное дыхание сливалось с великим безмолвием ночи.
Наконец он решил, что настала пора действовать. Он привстал… И в этот момент услышал хруст чьих-то шагов.
Он снова затаился в тени, отбрасываемой палаткой.
Шаги приближались. Это были очень острожные шаги… Он напряг зрение, всматриваясь в тропу у реки и увидел, как мимо него прокрались две мужские фигуры с кейсами в руках.
Когда фигуры удалились, Карманов последовал за ними.
Двое с кейсами двигались с большой осторожностью.
Чего же они опасались? И куда шли?
Тропа, впрочем, вела лишь в одном направлении: к сторожке лодочника. И чем ближе двое неизвестных подходили к переправе – тем трусливей становилась их походка, и тем ниже пригибались они к земле.
Дойдя до домика Харона, мужчины направились к лодке, силуэт которой отчетливо чернел у берега реки.
Они начали возиться с цепью, не расставаясь, впрочем, со своими кейсами, хотя это и доставляло им неудобства.
Звякнула цепь… Беглецы замерли… (а в том, что эти двое собирались бежать, Карманов уже не сомневался). Потом, отвязав лодку, привязанную к какому-то штырю, они начали сталкивать её на воду.
Карманов рассудил, что как только они станут садиться в челнок, он тут же присоединится к ним. Поднимать шум эти двое не станут: это не в их интересах. А для него риск будет сведен к минимуму. Так что пусть эти двое пока попотеют, а уж затем и он вступит в игру.
Задумка была хороша, но ей не суждено было осуществиться.
Как только беглецы стали забираться в лодку, в сторожке вспыхнул свет, и из нее вышел сторож с фонарем в руке. Карманов бросился наземь и распластался на тропе.
В ночи сторож показался ему втрое выше, чем днем. Глаза у него горели красным огнем, словно у дикого зверя. Он грозно двинулся к беглецам. Андрей оторвал голову от земли и в свете фонаря узнал их: это были господин Тележкин и Порожняк, сидевшие с ним давеча у костра.
При появлении сторожа они засуетились, как мыши в банке.
Порожняк, стоявший на корме с веслом в руке, попытался оттолкнуть лодку от берега, но Харон схватил конец цепи крепкой жилистой рукой и подтянул челнок к себе – так, что он опять вышел на берег, словно пойманная рыба. Тогда пастор выскочил из лодки, намереваясь дать деру, однако ему это не удалось. Харон преградил ему путь и столкнул его в реку. Святой отец взмахнул кейсом и скрылся под водой. Когда он вынырнул опять, кейса с ним уже не было. Судорожно суча руками, он попытался выбраться на берег. Лодочник поставил фонарь на землю, взял весло и вторично пихнул пастора в водную стихию.
Пока Харон был занят Порожняком, Тележкин выбрался из лодки, но он оказался слишком толстым и неуклюжим, чтобы ускользнуть от рук проворного Харона. Лодочник поймал его за шкирку, как котенка, и тоже бросил в речку.
Вода забурлила, вспенилась и потянула несчастных на глубину. Старик привязал лодку, повернулся в сторону Карманова и погрозил ему пальцем.
Затем взял фонарь и скрылся в хижине.
Карманов поднялся с земли и затрусил к палатке.
Между тем беглецов подхватило мощное течение и повлекло за собой.
Головы двух дельцов, подобно неким оборванным поплавкам, черными пятнами уносились вниз по серебристой чешуе реки. Кейсы их канули в Лету, были утеряны безвозвратно. Вода была холодна до чрезвычайности. Бедных страдальцев бил озноб, и сердца их стучали, как паровые молоты, а дыхание сковывало так, что было почти невозможно дышать. Роковая развязка приближалась. Было ясно, что еще немного – и они пойдут ко дну.
О, если бы это так и было!
Но судьбе было угодно распорядиться иначе.
Порожняк сделал последний вдох, уже не в силах бороться с течением бурной реки, и тут что-то ткнуло его в бок. Он ухватился за плывущий рядом предмет. Им оказалось бревно, несомое по волнам. Он повертел головой. На другом конце бревна, под высоким звездным небом, барахтался Тележкин.
Течение становилось все стремительнее. Казалось, их засасывало в некую чудовищную воронку. С перекошенными от ужаса лицами неслись прожженные деляги навстречу своей новой судьбе.
Вот на них надвинулась черная тень, и звездное небо исчезло. Теперь дельцы плыли в кромешной тьме. Вода бурлила, словно в кипящем чане, стесненная узкими берегами – несчастных страдальцев затягивало в слепые подземные лабиринты, и каменные своды все ниже и ниже смыкались над их головами. Впереди слышался неясный рокот. Что бы он мог означать?
Рокот нарастал. Бревно крутило как щепку, и до сознания беглецов, наконец, стало доходить, что там, впереди, ревет подземный водопад.
С выпученными от страха глазами, неслись они навстречу своей неизбежной погибели.
Наконец рев водопада стал таким громким, что в нем утонул бы уже всякий голос. Бревно подхватило мощной струей и швырнуло на острый камень. Висевшие на нем беглецы сорвались с его концов и полетели в бездну.
Глубоко внизу краснела точка.
Они летели вниз, и точка расширялась, приобретая очертания жгучего круга.
Господин Тележкин и дважды крещеный коммунист Порожняк падали в пылающий котел: под ними разверзлась гиена огненная – та самая гиена, которой Порожняк так любил пугать свою паству, и в которую он сам никогда не верил в своей земной жизни.