Шагал по дороге, в кромешной тьме… Чернел над рекою мост. В карете нечисть катила ко мне, Сквозь полусонный погост.
Она владычицею здесь была. Ей все подчинялось окрест. И облака, глухи, как смола, Клубились у этих мест.
– Тебе не уйти отсюда, ты наш! – Кричали мне слуги тьмы. – Ты сердце и душу свою отдашь, И станешь таким же, как мы.
А я все шел, я все шел к мосту. Тонули во мгле леса… И я возопил к Иисусу Христу В клубящиеся небеса:
«Спаси и помилуй, Господь, меня! Раба твоего прости! Пролей в эту ночь белый свет огня. Исправь мне мои пути!»
2
Путь мой сокрыт туманами. К Тебе, Солнцеликий, иду. Покрытый незримыми ранами, Полнощными дикими странами К Тебе, всё к Тебе я иду.
По скользким этим кручам Сквозь годы шагаю и сны. И слышу, как в топи дремучие Манят меня колдуны. Поют: «Что бредешь ты напрасно За ясноглазой мечтой? Ты сгинешь в дороге опасной Сорвешься с вершины крутой. И белые твои кости Обгложет червь гробовой. В сей юдоли все мы гости, Ходи по прямой, иль кривой… Оставь же дороги тернистые, И выпей хмельного вина. Забудься с прекрасной Галиной Пока ты не стал мертвой глиной, Ведь жизнь у тебя-то одна!»
Как дружно они завывают На гибельные пути. Чаруют и все соблазняют В болотные топи сойти.
Легки их дорожки уклонные И сладко забвенья вино. Уводят колодцы зловонные На жуткое мерзкое дно. Там ропоты слышны безумные, Проклятья и горестный плач. Живут там скитальцы чугунные И каждый – себе сам палач.
Туманом стезя повита. Как долог путь! И ноги о камни разбиты. Тоскует грудь, О том, что лежит за далью В глубокой твоей синеве. Что сердце томит печалью, Дарованной мне.
