Шагал по дороге, в кромешной тьме…
Чернел над рекою мост.
В карете нечисть катила ко мне,
Сквозь полусонный погост.
Она владычицею здесь была.
Ей все подчинялось окрест.
И облака, глухи, как смола,
Клубились у этих мест.
– Тебе не уйти отсюда, ты наш! –
Кричали мне слуги тьмы. –
Ты сердце и душу свою отдашь,
И станешь таким же, как мы.
А я все шел, и все шел к мосту.
Тонули во мгле леса…
И я возопил к Иисусу Христу
В клубящиеся небеса:
«Спаси и помилуй, Господь, меня!
Раба твоего прости!
Пролей в эту ночь белый свет огня.
Исправь мне мои пути!»
2
Путь мой сокрыт туманами. К Тебе, Солнцеликий, иду. Покрытый незримыми ранами, Полнощными дикими странами К Тебе, всё к Тебе я иду.
По скользким этим кручам Сквозь годы шагаю и сны. И слышу, как в топи дремучие Манят меня колдуны. Поют: «Что бредешь ты напрасно За ясноглазой мечтой? Ты сгинешь в дороге опасной Сорвешься с вершины крутой. И белые твои кости Обгложет червь гробовой. В сей юдоли все мы гости, Ходи по прямой, иль кривой… Оставь же дороги тернистые, И выпей хмельного вина. Забудься с прекрасной Галиной Пока ты не стал мертвой глиной, Ведь жизнь у тебя-то одна!»
Как дружно они завывают На гибельные пути. Чаруют и все соблазняют В болотные топи сойти.
Легки их дорожки уклонные И сладко забвенья вино. Уводят колодцы зловонные На жуткое мерзкое дно. Там ропоты слышны безумные, Проклятья и горестный плач. Живут там скитальцы чугунные И каждый – себе сам палач.
Туманом стезя повита. Как долог путь! И ноги о камни разбиты. Тоскует грудь, О том, что лежит за далью В глубокой твоей синеве. Что сердце томит печалью, Дарованной мне.
